Шавкат Мирзиёев обещает ослабить давление на бизнес и освободить курс национальной валюты. Жителям Узбекистана пока хочется надеяться на лучшее и верить новому президентуПеред президентскими выборами в Узбекистане хитом социальных сетей страны стала фотография авторитетного еще с советских времен узбекского бизнесмена Салима Абдувалиева в маечке с портретом врио президента и надписью «Мой президент».

　　За «земляка, за нашего братишку Шавката Мирзиёева» обещал голосовать в интервью узбекской службе радио «Свобода» даже освобожденный на днях из заключения старейший политический узник на постсоветском пространстве, бывший директор НПЗ Самандар Куканов. Экс-депутат Верховного Совета Узбекской ССР, избранный вместе с Мирзиёевым в его состав, провел за решеткой 23 года и четыре месяца по обвинению в хищении государственных средств. Впрочем, считается, что он был наказан покойным ныне президентом Каримовым за поддержку оппозиционной партии «Эрк», чей лидер, известный узбекский поэт Мохаммад Салих, был конкурентом Каримова на президентских выборах в 1991 году.

　　Подарки к выборам

　　Победа 59-летнего премьер-министра Шавката Мирзиёева на первых посткаримовских выборах казалась вполне очевидной. Да и как может быть иначе в стране, где невозможны паузы для сомнений в том, кто сейчас главный раис (по-узбекски начальник). После объявления о смерти Ислама Каримова 2 сентября интерес к выборам только возрастал. Надо отдать должное властям: они искусно подогревали его неожиданными пиар-ходами и обещаниями.

　　Открыли, к примеру, для обычных смертных участок улицы Афросиаб в Ташкенте, по которому ездил в загородную резиденцию Ок-Сарой кортеж покойного президента. Объявлено к тому же, что сама эта резиденция уже не будет использоваться будущим президентом, для него построят новую, правда, еще неизвестно, где именно. Ок-Сарой же станет музеем Первого президента Узбекистана. Понятно, что такого рода обещания может дать только начальник, обладающий реальной властью и рассчитывающий ее сохранить в будущем.

　　Шавкат Мирзиёев высказался на этот счет вполне четко и откровенно, как только был избран врио президента, между прочим, в нарушение Конституции Узбекистана, предписывающей передачу полномочий в случае утраты дееспособности действующего главы государства главе сената. Но занимавший этот пост Нигматилла Юлдашев взял самоотвод в пользу премьер-министра. Сама по себе эта история лишь свидетельствует, что смерть Каримова стала шокирующей неожиданностью для узбекской элиты. Не исключено, что риски нестабильности и потери управляемости в стране превысили ожидаемые имиджевые потери в результате серьезного нарушения процедуры транзита власти. Расчет оказался верным, мир весьма снисходительно отнесся к такого рода издержкам, как до этого исправно делал вид, что Узбекистан вполне себе азиатская, но все же демократия.

　　Разумеется, президентские выборы в Узбекистане были состязательными, а все кандидаты в президенты представляли партии по-разному демократические: либерал-, социал-, народно- и национально-демократическую. Трудно сказать, как избиратель их отличает друг от друга, видимо, по портрету. Надо сказать, что в этот раз портреты были развешаны практически поровну, на что обратили внимание многочисленные иностранные наблюдатели. Журналистка из Швейцарии с удовлетворением отметила в интервью узбекским коллегам, что «граждане идут на выборы, как на праздник, и пребывают в хорошем настроении». Наблюдатель из Южной Кореи был предупрежден, что в Узбекистане люди идут голосовать с восходом солнца (участки открываются в 6 утра), — и он не проспал это зрелище.

　　Явка была, по официальным данным, чрезвычайно высокой, почти 88%, и не стоит считать, что она сильно преувеличена. Мирзиёев получил (так уж совпало) 88,6% голосов. В Узбекистане принято ходить голосовать семьями и слушать наставление главы семьи, как голосовать правильно. Кто-то из молодых, возможно, готов пофрондировать, но исключительно в закрытой кабинке, и только чтобы потом похвастаться в своей кампании — мол, у меня собственное мнение. Но основное-то мнение: пусть будет Мирзиёев президентом, он 13 лет был премьером, кто лучше его знает все наши проблемы! Ожидания перемен не то чтобы зашкаливают, но благодаря неплохому регулированию заметны. За четверть века жизни при Каримове выросло поколение, с пеленок выучившее главный лозунг эпохи: «Узбекистан ждет великое будущее!» Острословы переиначили его: «Пока я президент, у Узбекистана всегда будет великое будущее».

　　Освобождение сома

　　Самым сенсационным обещанием новой власти выглядит анонсированная либерализация валютного рынка. Напомню, что Узбекистан остается единственной страной в СНГ, где до сих пор существует и процветает черный рынок. Только там и можно обменять доллары на узбекские сомы. Черный, но реальный курс (сегодня за $1 дают 6,8 тыс. сомов) вдвое превышает официальный, но нереальный ($1 = 3,3 тыс. сомов). Практическая невозможность конвертировать доходы останавливает иностранных инвесторов, лишает бизнес шанса кредитоваться за рубежом. Напомню только один грандиозный скандал прошлых лет, связанный с уходом из Узбекистана российского «Аэрофлота» из-за невозможности конвертировать полученную в этой стране прибыль.

　　Но такова была одна из граней экономической политики Ислама Каримова, стремившегося оградить Узбекистан от сотрясающих мир экономических кризисов. Бывший в советские годы главой узбекского Госплана, он был убежден, что его страна, обладающая огромными запасами природных ресурсов, может выжить только в условиях тотального государственного контроля над экономикой. К примеру, в попытке сдержать инфляцию в Узбекистане самым жесточайшим образом пытаются ограничить денежную массу. Самой крупной купюрой является ассигнация в 5 тыс. сомов, по черному курсу равная 75 центам. Чтобы обменять на Алайском рынке пару сотен долларов, нужно брать с собой вместительную сумку, поскольку местную валюту могут дать мелкими купюрами. Но что приятно, почти никогда при этом не обманут.

　　С трудом вы сегодня найдете в Узбекистане внятного экономиста, который смог бы объяснить вам, как новая власть поведет еще и смертельную борьбу с коррупцией, которая является частью жизненного уклада в отношениях между чиновниками и населением, между мелким бизнесом и начальством. Уж больно утомило узбеков то, что их заботы мало волнуют власть, а глава государства может публично унижать соотечественников, вынужденных зарабатывать на чужбине, называя их лентяями и лодырями, позорящими свою страну. Сегодня люди хотят верить в лучшее, такой возможности у них не было со времен распада СССР. Сейчас из Ташкента пишут, что город ожил, заработали рестораны, появились ранее спрятанные крутые авто, прекратились внезапные налоговые проверки.

　　В Узбекистане достаточно популярен неподцензурный интернет-ресурс Uzmetronom.com. Его создатель, известный еще с советских времен журналист Сергей Ежков пишет про Мирзиёева не без пафоса: «...у него никогда не подкосятся ноги при виде протестующей толпы. Он пойдет ей навстречу. Один и без оружия».

　　Похоже, что это сравнение явно не в пользу первого президента Узбекистана, который много лет назад, в 1992 году, во время студенческих волнений в Ташкенте заметно струхнул.

　　Теперь остается подождать, обоснованны ли эти реверансы в сторону второго президента, хватит ли у него, например, политического мужества, чтобы сказать правду о судьбе старшей дочери Ислама Каримова, 44-летней Гульнаре, которую молва недавно уже тайно похоронила. Тут не с​ толпой придется иметь дело, а с прошлым. Которое при неудачном стечении обстоятельств может сказаться на его, президента, будущем.