Реалистичный сценарий

　　Скорее всего, ИГИЛ в 2016 году не будет разбита и не исчезнет сама, уверены опрошенные РБК исследователи. Причина в том, что западная коалиция, Москва и Тегеран, а также региональные игроки, провозглашавшие общую цель борьбы с исламистами, на деле решают разные задачи, в первую очередь — закрепления собственного влияния в регионе. Заключенные в Вене и Нью-Йорке договоренности носят только номинальный характер, а переговоры о формировании переходного правительства возможны лишь в том случае, если Дамаск согласится на политические реформы, гарантии безопасного возвращения в страну покинувших Сирию беженцев и номинальную отставку правящей команды, говорят эксперты.

　　Если у лидеров повстанцев не будет ясных гарантий того, что с наступлением переходного периода власти Асада будет положен конец, они вряд ли поддержат соглашение о прекращении огня, рассуждает Шерифа Зухур. «Какие бы переговоры ни начались в январе, фундаментальное противоречие сохраняется: иностранные правительства будут рассматривать возможность сохранения Асада у власти, а большинство сирийцев будут ее отвергать», — считает она.

　　При этом сценарии Асад, скорее всего, останется у власти. В последние три месяца сирийский президент укрепил свое положение благодаря поддержке Москвы, говорит РБК Анас. Опрошенные Reuters американские высокопоставленные чиновники и военные аналитики также считают, что за три месяца военной операции в Сирии Россия смогла добиться своей основной цели — укрепления режима Асада.

　　Несмотря на то что США и некоторые европейские страны, например Франция, не признают легитимность нынешнего режима и считают Асада военным преступником (в результате действий правительственных войск за годы гражданской войны погибли не менее 250 тыс. мирных жителей, что на порядок превышает число жертв ИГИЛ), Запад больше не заостряет внимание на теме его отставки. В ходе недавнего визита в Москву госсекретарь США Джон Керри объявил, что цель Вашингтона в Сирии не «смена режима». США, говорит РБК Дженап Чакмак из Эскишехирского университета Османгази, «не выказывают признаков того, что поддержат какую-либо инициативу его свержения или отставки под давлением».

　　«Я не вижу переходного варианта, при котором Асад и высшее руководство [Сирии] уходят. Это негативно скажется на ходе борьбы с ИГИЛ, а переход власти [от Асада к оппозиции], если и начнется, будет кровавым», — рассуждает исследователь из Калифорнийского университета в Беркли Питер Барту. К тому же предложенный график принятия новой Конституции, выборов и формирования правительства он считает нереалистичным.

　　Венские договоренности не смогут разрешить все противоречия между ключевыми игроками, считает Дженал Чакмак. Даже если Москва и Вашингтон условятся о совместных действиях в Сирии, эффективность международных усилий по борьбе с исламистами будет зависеть от того, какую стратегию изберут ключевые региональные силы — Турция, Саудовская Аравия и Иран, каждая из которых преследует собственные цели. Конфликт между суннитской Саудовской Аравией — основным поставщиком оружия и спонсором сирийской оппозиции — и шиитским Ираном, главным покровителем режима Башара Асада, стал главным событием начала 2016 года. 2 января Саудовская Аравия объявила о казни обвиненного в терроризме влиятельного шиитского шейха Нимра аль-Нимра. В ответ вооруженная толпа разгромила саудовское посольство в Тегеране. Хотя официально иранские власти осудили нападение, Саудовская Аравия и ее союзники — Катар, Бахрейн, Судан и Сомали — разорвали дипломатические отношения с Ираном.

　　Эксперты не сомневаются, что одной из целей, спровоцировавшей конфликт Саудовской Аравии, было усиление давления на Иран накануне сирийских переговоров: договоренности о переходном правительстве существенно ослабят позиции Ирана в сирийском конфликте. Россия, в свою очередь, в конце 2015 года продемонстрировала, что не пойдет навстречу Эр-Рияду — в конце декабря при налете российской авиации погиб лидер группировки «Джейш аль-Ислам» Захран Аллуш. Его соратники уже объявили, что этот удар направлен на высший комитет по переговорам сирийской оппозиции, создававшийся при содействии саудитов.

　　При этом сценарии вооруженное противоборство между режимом Асада и оппозицией продолжится, а Россия продолжит оказывать правительственным войскам поддержку с воздуха. «Ни один настоящий эксперт по сирийским вопросам не принимает всерьез ее [России] заявления о том, что она сражается с ИГИЛ», — говорит РБК Зухур. По ее оценке, Москва настроена на достижение трех тактических целей в Сирии: во-первых, зачистить от нелояльных Асаду элементов провинции Латакия и Тартус и вернуть под контроль Дамаска стратегически важные дороги к западу от Алеппо, во-вторых, нанести ущерб позициям повстанцев, но необязательно ИГИЛ, в районе Дераа, Идлиба и южных пригородов Дамаска, и только в-третьих, наносить удары по территориям на востоке страны, подконтрольным в том числе исламистам.

　　Российские позиции в Сирии может ослабить то, что, если верить сирийской оппозиции, правозащитникам и западным СМИ, в Москве не считаются с потерями среди гражданского населения. В конце декабря Amnesty International объявила, что российская военная операция в Сирии ведется настолько небрежно, что некоторые из ударов можно назвать военными преступлениями. «В ходе некоторых атак российские вооруженные силы, как представляется, непосредственно атаковали гражданских лиц или гражданские объекты, нанося удары по жилым районам и даже медицинским учреждениям в отсутствие видимых военных целей, в результате чего гибли и получали ранения представители гражданского населения», — говорится в докладе. Российский МИД назвал доклад политизированным и недостоверным.

　　Дженал Чакмак напоминает, что нельзя списывать со счетов и поддержку, которой пользуется ИГИЛ у местного населения и которая может вырасти. Хотя установленный исламистами режим и принято описывать исключительно как террористический, на самом деле провозглашенный Абу Бакром аль-Багдади халифат имеет все признаки государства, которое обеспечивает местным жителям порядок, которого не могли обеспечить иракские и сирийские власти. Аппарат ИГИЛ состоит не только из идейных джихадистов, но и из представителей баасистской бюрократической номенклатуры и офицерства свергнутого в 2003 году режима Саддама Хусейна. ИГИЛ пользуется широкой поддержкой среди некоторых суннитских общин и племен. Они опасаются, что возвращение под контроль официальных Багдада или Дамаска будет означать утрату их экономических и политических позиций, ведь основной опорой режима в Ираке являются составляющие большинство шииты, а в Сирии — алавитское меньшинство, заручившееся поддержкой других общин, в том числе христианской и армянской. По мнению Питера Барту из университета Беркли, «самое сложное заключается в том, что в ходе войны с ИГИЛ необходимо добиться размежевания исламистов и суннитских общин в Ираке». В Сирии, считает эксперт, этот процесс должен пройти легче.

　　Вопрос о расширении зоны влияния ИГИЛ за пределы Сирии и Ирака остается открытым. «Исламисты продолжат свою деятельность в таких странах, как Саудовская Аравия, Египет, Йемен и Ливия. Не исключено, что зона активности группировки расширится за пределы арабского мира: в Тропическую Африку и другие страны Западной Азии», — предсказал в начале декабря Джордж Фридман, основатель аналитического агентства Stratfor и директор центра Geopolitical Futures. Однако это не значит, что площадь территории под контролем ИГИЛ обязательно расширится — опрошенные РБК эксперты считают, что у ИГИЛ просто нет для этого ресурсов.