ЖУРАВЛЕВ: Константин Иосифович, из того, что вы сказали, следует, что у нас с вами, у нашей с вами страны политика внешняя сдержанная. А есть такая точки зрения, что она должна быть напористой. Как вы относитесь к такой постановке вопроса?
КОСАЧЕВ: Я готов с этим согласиться при определенном уточнении терминов. Потому что напористость - это что-то из серии агрессивности, из серии, я бы даже сказал, даже не в этом деле, это какая-то самоцель, просто показать всем, что я тоже могу чего-то. Это было бы ложной постановкой задачи. Вот, чего не хватает нашей внешней политике, так это инициативности. Мы очень часто грешим тем, что лишь реагируем на действия наших партнеров. Предположим, американцы начинают создавать систему противоракетной обороны в Европе, в качестве примера, а мы начинаем с этим не соглашаться. Или НАТО начинает расширяться на Восток, нам опять же это не нравится. И таких примеров достаточно много. Понятно, что все эти примеры возникают потому, что кто-то в том же Вашингтоне или в том же Брюсселе сидит и ставит для себя задачи на серьезную перспективу: вот, мы таким хотим видеть мир, вот конечная цель, которая бы отвечала нашим национальным интересам и для того, чтобы ее достичь, мы должны предпринять такие-то шаги. Сформировать коалицию доверия, предположим, или обезоружить какой-то режим, который нам угрожает на данном этапе. Или ликвидировать таможенные барьеры для того, чтобы через экономические связи обеспечить и военно-политическое сотрудничество. Есть масса сюжетов, которые вылепляются конструкторами внешней политики. Вот, такого рода конструкций, создаваемых по инициативе России, в мире, на самом деле, не так уж много. Вот, распадался Советский Союз, возникла, по инициативе России Содружество независимых государств. МЫ знаем, что проект в свое время был, наверное, единственно возможным. Точно также мы должны признавать, что сейчас он, очевидно, не относится к числу феноменально успешным, мягко скажем, проектов в интеграционной сфере. Было тогда предложение России совершенно правильное, все ядерное оружие, которое располагалось в той же Украине, Белоруссии, Казахстане, вернуть на территорию России. Это была наша конструкция, мы ее реализовали, весь мир вздохнул с облегчением. А потом, постепенно наша внешнеполитическая инициативность, которая тогда диктовалась обстоятельствами, просто напросто постепенно стала уменьшаться, а может быть, даже и сходить на нет. И мне кажется это главным ресурсом и резервом российской внешней политики. Нам надо не стесняться ставить перед собой амбиционные задачи, которые, может быть, сегодня кажутся невозможными, но которые требуют движения вперед, на первый взгляд, таковыми являются. И потом вырабатывать программу действий по достижению этих ц елей. И в этом смысле, конечно же, наша политика должна быть более напористой.
