Все, кто встречался с Линь Хуэйинь, вспоминая о ней, говорят, что это была бодрая, сияющая женщина. Но это не касалось ее семьи. Лян Цунцзе, сын Лян Сычэна и Линь Хуэйинь рассказывал: «Люди часто говорят, что Линь Хуэйинь красивая женщина, это поэтесса, прекрасная поэтесса. А для меня моя мама – это долго лежащий в постели больной, иногда она была очень вспыльчивой».
В начале 50-х годов дочь вступила в армию, отправилась на юг, сын учился и жил в школе, Линь Хуэйинь часто нанимала велорикшу, ездила к младшей сестре Лян Сычэна Лян Сычжуан. Раньше они вместе учились в США. Лян Сычжуан закончила Колумбийский университет по специальности библиотековедение, работала в библиотеке университета Яньцзин. В 30-е годы Лян Сычжуан стала вдовой, часто с дочкой жила в доме своего старшего брата в хутуне Бэйцзунбу. Линь Хуэй приходила к Лян Сычжуан каждую неделю и всегда покупала для её дочери У Лиминь мороженое. Она знала, что Лиминь очень любит мороженое. Она внимательно смотрела на ребенка и говорила Сычжуан, что ей нравится этот бутуз. Они часто разговаривали на английском языке.
Дочь Линь Хуэйинь Лян Цзайбин приходила к матери в больницу, чтобы показать ей своего сына, ее внука. Но, врачи больницы не разрешили. Они сказали, что младенцев не пропускают к пациентам с больными легкими. Сказали, что никакая больница не согласится.
В больнице Линь Хуэйинь, возможно, вспоминала строки своего стихотворения:
Летняя ночь в горах такая глубокая
словно бездонная
Я сплю в нашем летнем дворце
маленькой каменной мельнице.
Ушей моих касаются лишь отголоски текущего в ущелье ручейка,
и свежего дыханья ветерка,
и шелеста верхушек тополей таких густых...
Линь Хуэйинь скончалась ранним утром 1 апреля 1955 года, покинув своих родных и этот прекрасный древний город. Лян Сычэн сам проектировал памятник на могилу своей жены, а узоры украшения для надгробия были взяты с барельефа памятника народным героям, который был создан по проекту Линь Хуэйинь.
Рассказ о Линь Хуэйинь лучше всего завершить строками ее стихотворения "Глубокий смех" (1936 год):
Кто сладко так смеется, глубоко и так свободно? Так связки жемчуга во всю длину сверкают, разбрызгивая искренность!
Прозрачный ключ со дна поднялся, разлившись по поверхности воды, светлый, и не связанный ничем!
Кто так смеется, что вырастает пагода в сто этажей, чтобы неведомые птицы вокруг нее парили?
Кто так смеется, что сотни колокольчиков, вращаясь на глазурованных краях всех этажей, вздымаются к высоким небесам?
