Нужно упомянуть и так называемых ''квитанционных'' граждан. Это были люди, которые обращались в консульство, подавая документы на получение советского подданства. Подданства им не давали, а вручали только квитанцию на полученные документы. Когда ввели карточки на продукты питания, то им не выдавалось даже этих карточек. Им было труднее, чем кому бы то ни было, но и они как-то выжили – мир не без добрых людей.

　Вообще же советским подданным было трудно, так как согласно указаниям БРЭМ их не разрешалось принимать на работу, и они устраивались, как могли. Конечно, хозяева были японцы, и ''Бюро'' делало всё по их указанию и сверх того показывало Ниппон, а японцев – ниппонцами. Как бы трудно нам ни было, и что бы ни пришлось нам пережить, нужно быть благодарным и за то, что мы имели. Вспомним только, что пришлось пережить и и перенести нашему русскому народу во время Второй мировой войны, и через какие лишения и страдания он прошёл. Остаётся только перекреститься и сказать:''Cлава Богу за всё''.

　По отзывам современников, Харбин испытывал расцвет во всех отраслях жизни, до прихода японцев. Люди устраивались на железную дорогу, в промышленные, торговые и другие предприятия, где предоставлялась возможность иметь работу. Некоторым из бывших военных было труднее из-за неимения специальности. Другие из-за семейных обстоятельств испытывали трудности и впоследствии вспоминали Харбин, как забытое Богом место. Такие случаи были редки, и в целом там было неплохо.

　Вообще же обстановка была не очень устойчивой из-за различных соперничающих военных группировок в Китае, захватнических стремлений Японии, существовавшими бандитами-хунхузами, близости к Советской России и осложнявшимся международном положении. Всё это будоражило людей, и они уезжали в Шахай, США, Канаду, Европу и в другие страны. Кое-кто ехал даже в Австралию в поисках лучшей жизни. Так продолжалось до 2-й Мировой Войны, когда поездки прекратились. Оставшееся европейское население Харбина подчинялось японским требованиям.

　В памятном 1945 году японцы потерпели поражение, и в страну вошла Красная армия. Она пробыла до апреля-мая 1946 года, после чего в Харбин вошли китайская коммунистическая 8-ая армия. С поражением японцев железная дорога опять перешла на паритетное управление советского и китайского правительств и в 1952 году была безвозмездно передана китайскому правительству. Таким образом, труд русских людей, строивших дорогу и вызвавших край к жизни , пошёл на пользу Китаю. После 1945 г. пенсионеры КВЖД после многолетнего отсутствия пенсии получили единовременное пособие. Большинство уехало в разные страны, и получали они уже пенсии там, где обосновались. К сожалению, следы жизни наших отцов и дедов в Харбине почти уничтожены, а горстка оставшихся русских влачила жалкое существование. Невольно вспоминается отъезд из Китая, когда всё распродавалось за бесценок – и это понятно. Но когда на эти гроши вводятся ограничения и тебя стремятся выпустить из страны разнутым и раздетым, без гроша в другой стране, то, конечно, такое отношение с благодарностью не вспомнишь, тем более что оставлялось гораздо больше, чем люди могли взять с собой. Если у кого был домишко, то он тоже продавался за безценок, а чаще его и вовсе не могли продать.

　Присутствие русских людей в Маньчжурии и в частности, в Харбине играло некоторую роль в борьбе с японской военщиной не только своим присутствием, но хотя бы и маленьким, но делом. В консульство сообщали крупницы полезных сведений. Мой отец, например, передавал информацию от офицера Ханьдаохэцзского отряда и от других людей. Мои приятели доставали бензин для консульства на чёрном рынке. Знал семью, в которой дочь, за содействие в борьбе против японцев, с приходом советской армии назначили заведующей столовой на военном аэродноме. В таких операциях они подвергали опасности и себя, и своих близких.

　Мой отец был не воздержан на язык. После 1945 года он что-то нелестное сказал о Сталине или ещё про кого-то – не помню, в чьём присутствии. Сотрудник консульства Зюкин вызвал его и отобрал советский паспорт. В разговоре с ним, отец сказал, что он заслужил крест за победу над Японией, а тот ему ответил, что будет ему крест ''за Чурином''. Через некоторое время отцу возвратили паспотр и приказали не болтать. Не знаю, получил ли кто-нибудь что-либо за свои усилия, но отец ничего не получил, кроме креста, но только не за Чурином, а в Канаде.

　9 августа 1945 года советская армия начала наступление на Маньчжурию и утром над аэродномом около Гондатьевки часа в 3 утра повис яркий свет, осветивший окружающую местность. На другой день, японские власти на частных автомашинах собрали как советских подданных, так и ''квитанционных'' и организовали концентрационный лагерь в нашей бывшей школе под охраной японских жандармов. Моего отца не взяли, женщин вообще не трогали, насколько я знаю. Меня же взяли, и со мною в машине очутился Н.Пономарюк. В лагере было более 200 человек.