Воспоминаются две группы учителей, к которым шли ученики после закрытия школы. Одна группа состояла из некоторых учителей и давала лучшие результаты. В другой была одна учительница, которая преподавала молодёжь другим средствами и пользовать этим с достаточным успехом. Позже ходили слухи, что японцы соглашались на восстановление работы нашей школы, но консульство отказалось, якобы, из-за больших связанных с этим расходов.

　С приходом Красной армии в 1945 году наша школа вновь открылась.

　Когда я пошёл в Хорватскую гимназию, то там встретился с ребятами из Русско-Китайского детского приюта. Они ходили все в одинаковых чёрных рубашках и брюках. Были и девочки. Приют содержался на вычеты со служащих дороги. Он находился наискосок от гимназии, напротив лицея св. Николая. Ребят в приюте обучали ремёслам, в том числе и переплёту книг. Позже я встречал такие книги с печаткой ''Русско-Китайский детский приют''. В 1935 году в связи с эвакуацией советских граждан приют был вывезен в СССР.

　Иногда я в школу ходил пешком и на Диагональной улице встречал учеников польской школы, которые ходили строем в четырёхугольных фуражках – они жили в этом районе. Сама польская школа находилась на Большом проспекте около костёла. В связи с этим вспоминаюся замечательные польские спортсмены братья Антушевич, занимавшиеся футболом и хоккеем. В 1952 году поляки уехали в Польшу. Эрик Кайданский учился в ХПИ, не помню окончил он или нет, и он тоже уехал. Как-то позже встретил его в Харбине как специалиста из Польши. Одного из братьев Антушевич видел в журнале ''Огонёк'' в составе польской сборной по хоккею.

　Нельзя не вспомнить пржевальцев. Эта организация была наподобие скаутской, и вышла она из скаутов. Её руководитель Владимир Васильевич Поносов при музее занимался этнографией, а также археологией и палеонтологией. Помощником его был Олег Попов, который проводил сборы. Бывали в походах, и если идти от Гондатьевки на речку Ашихе, то за речкой были овраги. На сопках стоящих за речкой, в стенах оврагов всегда можно было что-нибудь найти. Однажды Малявкин после дождя нашёл верхнюю часть головы мамонта, дотащил её до дороги и на драндулетке, привёз в город. Также ходили в Кусянтунь, тоже на овраг, только он был посредине деревни. Там среди деревенских отбросов встречались кости ископаемых животных. Это место считалось одним из лучших разрезов в Маньчжурии. В.В.Поносов много путешествовал по Маньчжурии среди национальных меньшинств, собирая материалиы. Позднее он уехал из Китая и жил в районе в Брисбене, занимаясь этнографией аборигенов.

　Были, конечно, скауты в Харбине. В связи с этим вспоминается основатель скаутизма англичанин полковник Р.Баден Поуэлл. Штабскапитан О.И.Пантюхов, увлёгся идеей и организовал эту организацию в районе Петербурга в начале 20-го века.

　После эвакуации советских граждан в 1935 году было организовано Общество граждан СССР в Харбине, которое являлось связующим звеном между властями города и советскими подданными. Советское консульство передавало Обществу кое-какую информацию. Во дворе школы при О-ве был организован каток. Чтобы чем-то занять молодёжь, Василий Дмитриевич Панов проводил лекции о конструкции и ремонте автомашин. Один год решили копать огород во дворе школы. Там был хорошо оборудованный теннисный корт, но всё-таки его вскопали – что-то посадили, но ничего не выросло. За Сунгари Общество снимало дачу, главным образом для молодёжи.

　На углу Полицейской и Казачьей улиц была больница-поликлиника, впоследствии она закрылась, и потом в этом помещёнии располагалось О-во граждан СССР.

　Несмотря на эвакуацию в СССР, европейское население Харбина оставалось большим. Встречались люди разных взглядов: и просоветски настроенные, и непримиримые с тем, что творилось в Советской России. Японцы старались использовать, кого могли, в своих целях, но большинству с японцами было не по пути, так как они старались настроить русских против Советской России и, собираясь оккупировать Дальний Восток, искали себе помощников.

　Была в Харбине пресловутая Японская военная миссия, по городу были разбросаны застенки, попасть в которые было насчастьем. Бог миловал – немногие попадали туда, но некоторым не повезло. Молодёжь хоронила таких несчастных. Местные власти выдавали закрытый гроб, открывать его запрещалось, но сотрудник консульства звал доктора и составлялся акт. Имена их я не помню, и через что они прошли – можно только догадываться.

　Для эмигрантской молодёжи создавались отряды для прохождения военной службы. Один отряд был на Сунгари Второй, другой около Хэйлара, и для офицерского состава – на станции Ханьдаохэцзы. В школах проходилась военная подготовка.