Сун Даньмэн

　(Ассистент Института России, Восточной Европы и Центральной Азии Китайской академии общественных наук)

　Когда я впервые прилетела в аэропорт Шереметьево в октябре 2017 года, на улице уже было темно. Я не могла разглядеть пейзажи иностранного государства, однако окружающие меня разговоры и вывески на русском языке напомнили, что я в Москве.

　Когда я, уставшая после перелета, вышла из здания аэропорта с двумя чемоданами, наполненными одеждой, обувью и товарами повседневного спроса, подувший в лицо ледяной ветер мгновенно привел меня в чувство. Переживания о самостоятельной жизни в чужих краях, страх после оставления среды родного языка и неопределенность перед будущей жизнью разбавляли мою радость от начала учебы за границей. Опустив голову, я посмотрела на экран телефона, который автоматически переключился на московское время, прибавила к этому времени 5 часов и вздохнула от того, насколько длиннее стал день. Я не могла дождаться его окончания. Моя жизнь за границей еще не началась, а я уже ждала возвращения домой.

　Казалось, что зимняя Москва совсем не гостеприимна. Густые облака заслоняли солнечный свет. Все деревья, за исключением хвойных, стояли с опавшими листьями. Начинавшийся время от времени снегопад затруднял мои движения. В моих первых воспоминаниях Москва ассоциируется с серостью и угнетенностью. А что же я могу сказать о россиянах? Казалось, что они настолько же суровы, насколько холодны природные условия, в которых они живут. Пытаясь говорить на русском языке, забыв о правилах грамматики, снова и снова повторяя продавцу, что я не понимаю его, я достала 5-тысячную купюру, чтобы оплатить товар стоимостью 500 рублей. Услышав вздох продавца, я почувствовала, как покраснело мое лицо. Я слушала незамедляющийся поток звуков русского языка, который будто раздавливал меня. Каждый из этих звуков как будто спрашивал меня: «Зачем же ты приехала в Россию, если так плохо выучила русский язык?» Да, зачем? В первые несколько месяцев я тоже постоянно задавала себе этот вопрос. Тогда я чувствовала себя незваным гостем, вторгшимся в мир, в который не следовало вторгаться.

　Я получила государственное финансирование на обучение в магистратуре МГУ. Я приехала на учебу немного позже одногруппников. Поскольку на бакалавриате я изучала русский язык, при выборе специальности магистратуры я по инерции остановилась на филологическом факультете. В первый день занятий я стояла у входа в аудиторию и слушала оживленные разговоры внутри. Сделав глубокий вдох, я непринужденно вошла в кабинет. В передней части аудитории стоял одетый в костюм высокий худощавый пожилой человек в очках с тонкой оправой. На его лице была широкая улыбка. Он с воодушевлением разговаривал со студентами. Мне показалось, что он — преподаватель с хорошим характером. Это мое первое впечатление об Андрее Григорьевиче. Действительно, он — преподаватель с хорошим характером, который терпеливо и тепло относится к студентам. На каждом занятии он делится с нами многими свежими новостями, проявляет любознательность к Китаю. Он никогда не скупится на похвалу и всегда прямо говорит, если чего-то не понимает. «Если в китайском языке нет разделения на мужской и женский род, как же понять, когда мы говорим о мужчине, а когда о женщине?» Это вопрос, который больше всего его беспокоил.

　Хороший характер Андрея Григорьевича часто заставлял нас забывать о том, что он - требовательный преподаватель. Кажется, что его привычкой стало записывать неправильное использование студентами грамматики и их неудачные формулировки. Если раньше я думала, что, обучаясь за границей, мне не придется писать много контрольных, то, ежедневно получая от Андрея Григорьевича новые и новые экзаменационные работы, я отбросила свои иллюзии. «Тебе нужно не бояться говорить по-русски. Ошибки — это нормальное явление. Это все-таки не твой родной язык. Ты уже молодец. Посмотри на меня. Я дожил до такого возраста, а по- китайски знаю только ‘нихао’». Андрей Григорьевич одновременно смеялся над самим собой и с мудростью и остроумием смотрел на меня. Несмотря на разделявшее нас стекло его очков, мне казалось, что я почувствовала тепло, как будто разговаривала со своими родителями о житейских делах. Что касается языка, после преодоления психологического барьера уверенное общение становится само собой разумеющимся. Я неоднократно благодарила Андрея Григорьевича за его строгость, терпение и похвалу, которые помогли мне все увереннее говорить на русском языке, все естественнее вливаться в жизнь россиян и все легче ощущать тепло снежной страны. «Больше всего тебе нужно благодарить саму себя. Наслаждайся жизнью в России. Добро пожаловать, Вера», — с характерной для него широкой улыбкой сказал мне Андрей Григорьевич.

　Когда я вошла в колею московской жизни, мои глаза будто перестали смотреть на все через призму самобичевания, а грустное настроение сменилось радостью вместе с оставшимися в прошлом суровыми морозами. Потеплевшая Москва вдруг стала многоцветной. В лазурном небе парили белые облака, отражавшиеся в озере. На поверхности озера уверенно и непринужденно плавали дикие утки, а пышные деревья, стоявшие среди красных и белых зданий, дополняли пейзаж. Любая между делом снятая фотография будто бы сразу становилась прекрасной картиной. В свободное от учебы время мы с одногруппниками часто гуляли в московских парках, наслаждаясь тишиной и умиротворением вдали от городского шума. Группами по 3-5 человек мы тихо беседовали и неторопливо гуляли. В такие моменты солнце было особенно ласковым, и мы как будто могли идти так без остановки...

Совместное фото с Андреем Григорьевичем

　Когда я вошла в колею московской жизни, мои глаза будто перестали смотреть на все через призму самобичевания, а грустное настроение сменилось радостью вместе с оставшимися в прошлом суровыми морозами. Потеплевшая Москва вдруг стала многоцветной. В лазурном небе парили белые облака, отражавшиеся в озере. На поверхности озера уверенно и непринужденно плавали дикие утки, а пышные деревья, стоявшие среди красных и белых зданий, дополняли пейзаж. Любая между делом снятая фотография будто бы сразу становилась прекрасной картиной. В свободное от учебы время мы с одногруппниками часто гуляли в московских парках, наслаждаясь тишиной и умиротворением вдали от городского шума. Группами по 3-5 человек мы тихо беседовали и неторопливо гуляли. В такие моменты солнце было особенно ласковым, и мы как будто могли идти так без остановки...

Природа весенней Москвы

　В первое время в России мне было непривычно видеть суровые лица куда-то спешащих прохожих. На каждом лице будто бы было написано «не беспокоить». Но, возможно, смысл приезда в незнакомую страну и слияния с незнакомой культурой заключается именно в том, чтобы разрушить стереотипы, замечая все новые и новые живые образы. Россияне действительно выглядят серьезными, но это нисколько не мешает им выражать доброжелательность. Я часто вспоминаю мужчину, который помог мне встать, собрать книги и проводил меня в общежитие, когда я, получив на почте кипу книг и спускаясь по лестнице, вдруг оступилась. Также часто я вспоминаю женщину, которая сама подошла ко мне, когда я, уткнувшись в навигатор, с потерянным видом пыталась найти место проживания. Она помогла мне позвонить по телефону, чтобы уточнить информацию, а затем проводила меня к месту назначения. Еще я часто вспоминаю людей, которые с широкими улыбками поздравляли нас с Китайским Новым годом, когда мы грустили в чужой стране из-за невозможности вернуться домой. Все они были случайными незнакомцами. Поблагодарив их, я прощалась с ними. Однако они также являются частью моих ярких воспоминаний, частичками тепла, которое я чувствую, глубокой эмоциональной связью между мной и этой снежной страной.

　В последнюю зиму обучения в России я договорилась с несколькими одногруппниками поехать в Мурманск, чтобы увидеть северное сияние. Я хотела своими глазами увидеть танцующие в небе чудесные зеленые огоньки, почувствовать этот сказочный мир. Перед самым отъездом соседка по комнате заставила меня положить в чемодан ее теплый пуховик и строго сказала мне не переоценивать свою способность переносить холод. Как показала практика, прислушаться к ее совету было правильным решением. Когда я вышла из аэропорта г. Мурманск, я ощутила пронизывающий до костей ледяной ветер, хотя и была одета в самый толстый пуховик. Мне оставалось лишь вздохнуть в глубине души. Перед великой силой природы любое сопротивление кажется ничтожным. Прогулки по улицам Мурманска стали для меня настоящим вызовом. Накопленный за многие годы ледяной покров сильно сковывал мои движения. Мне оставалось только опереться обеими руками на друзей и с осторожностью пытаться сохранить равновесие, а также с восторгом и уважением смотреть на быстро идущих мурманчан.

　Я слышала, что погоня за северным сиянием — очень непростое дело. Нужно вечер за вечером отправляться в погоню за ним, снова и снова загораясь надеждой и испытывая грусть от неудач. Лишь почти отказавшись от желания увидеть его, можно завоевать благосклонность Богини северного сияния. Поэтому в первый же вечер после приезда в Мурманск мы вместе с охотником за северным сиянием отправились в погоню за ним. Охотник за северным сиянием был очень разговорчивым. Он знал о Китае и китайцах намного больше, чем я могла себе представить. «Если раньше я считал Китай отсталой страной, а китайцев - не очень воспитанными людьми, то теперь я совершенно так не считаю. Я встречал множество китайских туристов. Многие из них были скромными и дружелюбными. В культурном плане у нас действительно много отличий, но это всего лишь отличия, их нельзя назвать правильными или ошибочными. Все предубеждения берут начало от непонимания. Я очень рад, что имею возможность лучше узнать эту древнюю страну и вас - людей, представляющих ее», — говорил он, управляя автомобилем.

　Так мы 4 вечера подряд отправлялись в погоню за северным сиянием, но не заслуживали расположения Богини Удачи. До самого конца поездки в Мурманск нам так и не удалось увидеть северное сияние. Для меня это стало самым печальным событием перед отъездом из России.

Сун Даньмэн качается на качелях на берегу Северного Ледовитого океана

　Время пролетело незаметно. Прошло уже 2 года с того дня, когда я с двумя чемоданами оказалась в аэропорту Шереметьево. Неожиданно для меня эти 2 года, которые я представляла как самое тяжелое испытание в моей жизни, остались позади. В моей душе эта снежная страна стала очень теплой благодаря свету, который излучали живущие здесь люди. Я беззвучно попрощалась с Москвой и Россией, но я твердо уверена, что мы еще встретимся. «Межгосударственные отношения определяются дружбой народов, а дружба народов определяется близостью сердец». Два года учебы в России позволили мне глубоко понять смысл этого выражения. Сегодня я убеждена, что общение и контакты между народами Китая и России не прекратятся несмотря на разлучившую нас эпидемию. В будущем обязательно появится еще больше «историй о нас», а мы непременно напишем еще более красочную главу о новой эпохе.