Цзя Юйцунь улыбнулся и продолжал:
– Так вот, в прошлом году в Цзиньлине меня рекомендовали учителем в семью Чжэнь. Богатство и знатность не мешают ей придерживаться весьма строгих нравов, и более подходящего места я не смог бы найти. Хотя заниматься с мальчиком, еще не знающим грамоты, гораздо труднее, нежели со взрослым, выдержавшим экзамены. Меня всегда забавляло, когда он говорил: «Если бы вместе со мной занимались девочки, я лучше запоминал бы иероглифы и понимал ваши объяснения, а то ведь останусь на всю жизнь глупым и неученым». Сопровождавших его слуг он поучал: «Слово „девочка“ – самое чистое и святое. Перед девочками я благоговею больше, чем перед сказочными животными и редкостными птицами, чудесными цветами и необыкновенными травами. И вам, сквернословам, запрещаю произносить это слово без надобности. Запомните! А появится надобность, прежде чем произнести, прополощите рот чистой водой или ароматным чаем! Дерзнувшему нарушить мой приказ я выбью зубы и выколю глаза!» Он был жесток и бесчеловечен до предела, но стоило ему, вернувшись с занятий, увидеть девочек, как он преображался, становился ласковым и покорным, остроумным, изящным. Отец его наказывал, бил палкой – ничего не помогало. Когда становилось особенно больно, мальчик громко кричал: «сестрицы», «сестрички». Девочки над ним насмехались: «Ну что ты зовешь нас? Думаешь, мы вступимся за тебя? Постыдился бы». – «А мне от этого легче становится, – отвечал мальчик. – Слово „сестрички“ – мое тайное средство от боли». Ну не забавно ли? Бабушка после каждого наказания ругала сына, да и мне доставалось. Вобщем, пришлось отказаться от места. Такие дети не дорожат наследием предков, не слушаются ни учителей, ни друзей. А сестры у этого мальчика замечательные, редко встретишь таких!
– В семье Цзя тоже три девушки, – заметил Лэн Цзысин. – Юаньчунь, старшуюдочь господина Цзя Чжэна, за мудрость и благочестие, добродетели и талантывзяли в императорский дворец. Еще есть Инчунь – дочь господина Цзя Шэ и его наложницы, Таньчунь – дочь господина Цзя Чжэна и его наложницы, а четвертая девушка, Сичунь, родная сестра господина Цзя Чжэна из дворца Нинго. Старая госпожа Цзя души в них не чает, внучки живут и учатся у нее в доме, все их хвалят.
– Весьма любопытно, что в семье Чжэнь, в отличие от других семей, принято называть девочек так же, как и мальчиков, пышными именами, – продолжал Цзя Юйцунь. – Например, «Чунь» – Весна, «Хун» – Красная, «Сян» – Благоуханная,«Юй» – Яшма. Не понимаю только, как это могло войти в обычай в семье Цзя!
– Вы не совсем правы, – возразил Лэн Цзысин. – Старшая барышня в семье Цзя родилась в первый день Нового года, то есть в начале весны, потому ее и назвали Юаньчунь – Начало весны. А потом уже слово «чунь» вошло в имена остальных дочерей. В предыдущем поколении часть имени могла быть и у мальчиков и у девочек одинаковой. А жену вашего хозяина господина Линя – родную сестру гунов Цзя Шэ и Цзя Чжэна – дома называют Цзя Минь. Можете это проверить, возвратясь домой.
– Совершенно верно! – рассмеялся Цзя Юйцунь, хлопнув ладонью по столу. –У меня есть ученица, зовут ее Дайюй. Я не раз с удивлением замечал, что иероглиф «минь» она произносит как «ми», а при написании сокращает в нем одну две черты. Теперь все понятно. Вполне естественно, что речь и манеры моей ученицы совсем не такие, как у других девочек! Значит, как я и полагал, мать ее из знатного рода. Это видно по дочери. Раз она принадлежит к роду Жунго, то тут все ясно. К сожалению, мать девочки в прошлом месяце скончалась.
– Ведь это самая младшая из трех сестер старшего поколения! – сокрушенно вздохнул Лэн Цзысин. – Так рано умерла. Интересно, кому достанутся в жены сестры младшего поколения?
– Да, интересно, – согласился Цзя Юйцунь. – А есть у них в семье еще мальчики, кроме сына господина Цзя Чжэна, родившегося с яшмой во рту, и малолетнего внука? Есть ли сын у Цзя Шэ?
– После Баоюя наложница господина Цзя Чжэна родила ему еще одного сына,– сказал Лэн Цзысин, – но о нем мне ничего не известно. Итак, у господина Цзя Чжэна сейчас два сына и один внук, а что будет дальше, кто знает? У Цзя Шэтоже есть сын по имени Цзя Лянь. Ему двадцать лет. Четвертый год он женат на Ван Сифэн – племяннице жены господина Цзя Чжэна. Этот Цзя Лянь купил себе должность, но служебными делами не интересуется, живет в доме господина Цзя Чжэна и помогает ему по хозяйству. Все в доме от мала до велика восхищаются его женой, и Цзя Ляню пришлось уступить ей первенство. Жена его красива, бойка на язык, ловка и находчива, не всякий мужчина с ней сравнится.
– Это еще раз подтверждает мою правоту, – улыбнулся Цзя Юйцунь, выслушав Лэн Цзысина. – Уверен, что люди, о которых у нас с вами шла речь, явились вмир либо по воле доброй Судьбы, либо по велению злого Рока.
– Пусть добрые будут добрыми, а злые – злыми, – произнес Лэн Цзысин, – не нам об этом судить. Давайте лучше выпьем вина!
– Я уже выпил несколько чарок, пока мы беседовали, – ответил Цзя Юйцунь.
– Ничего удивительного, – засмеялся Лэн Цзысин. – Когда болтаешь о чужих делах, вино пьется особенно легко. Но почему бы не выпить еще?
– Поздно уже, как бы не заперли городские ворота, – проговорил Цзя Юйцунь,взглянув в окно. – Мы можем продолжить разговор по дороге в город.
Они встали, расплатились. Но едва собрались уходить, как позади раздался возглас:
– Брат Юйцунь! Поздравляю. Я пришел сообщить тебе радостную весть.
Цзя Юйцунь обернулся…
Если хотите узнать, кого он увидел, прочтите следующую главу.
