Мягкая монетарная политика США играла на руку самым обеспеченным американцам и корпорациям. Смена тренда — это отличная возможность сократить разрыв в благосостоянии людей

　Бедные американцы

　Федеральная резервная система США наконец-то это сделала. Впервые за почти десятилетие повышена учетная ставка. Вопрос о влиянии этого решения на процентные спреды, рынок акций в развивающихся странах, спрос на жилье и многое другое является предметом широких дискуссий. Но пока рынки привыкают к менее удобной монетарной политике, следует сказать и о ее важной позитивной стороне, которую большинство людей игнорируют.

　Неравенство в доходах и богатстве в США неуклонно росло, с тех пор как в 2008 году разразился мировой финансовой кризис, однако нормализация монетарной политики может стать вехой, знаменующей начало конца этой тенденции. Более того, она должна ускорить обратный процесс.

　Взгляните на несколько мрачных цифр статистики, отражающих нынешнее положение дел. Реальный (с поправкой на инфляцию) медианный доход домохозяйств в США сейчас такой же, как в 1979 году. В недавнем докладе Pew Research Center отмечается, что доходы американцев в 2014 году были на 4% меньше, чем в 2000 году, при этом впервые более чем за 40 лет американцы из среднего класса перестали быть большинством населения страны.

　В США двадцати самым богатым людям принадлежит сейчас больше богатств, чем беднейшей половине всего населения страны. Разрыв в благосостоянии между группой, включающей американцев с высокими доходами, и всеми остальными никогда не был столь экстремальным; из пяти американских домохозяйств как минимум одно относится к категории богатых. Поразительно, что в часе езды к северу от Уолл-стрит — в Бриджпорте, штат Коннектикут, — значение коэффициента Джини (стандартный индикатор распределения и неравенства доходов) хуже, чем в Зимбабве.

　Ирония в том, что данная тенденция усугубилась благодаря мерам, принятым властями в ответ на финансовый кризис. Хотя во время рецессии 2007–2008 годов группы с высокими доходами пострадали больше, чем группы с низкими доходами (поскольку у первых, как правило, сравнительно больше доходов из очень волатильных источников на рынке капитала, чем трудовых доходов), с 2009 года реальностью стала обратная картина. С тех пор примерно 95% всех дополнительно возникших доходов уходило в пользу 1% населения — самым богатым.

　Причины растущего неравенства доходов и богатства многочисленны и имеют много нюансов; однако на непреднамеренных последствиях нынешнего беспрецедентного периода сверхмягкой монетарной политики лежит большая часть вины. Отрицательные реальные процентные ставки и политика количественного смягчения оказали негативное влияние на тех, кто хранит деньги, причинили ущерб вкладчикам. При этом активно стимулировался рост цен на более рискованные финансовые активы, в основном принадлежащие богатым. Потеряв доходность по инструментам с фиксированной ставкой, даже самые консервативные пенсионные фонды ринулись в рискованные активы, поднимая цены все выше и выше.

　Возможность перемен

　Корпорации серьезно выиграли от этих мер стимулирования, но за счет трудового населения. Рентабельность выросла до рекордных высот благодаря тому, что компании снижали затраты, откладывали инвестиции в инфраструктуру, занимали под сверхнизкие проценты и пользовались слабостью рынка труда, позволявшей им не повышать зарплаты.

　Но находимся ли мы сейчас на пороге разворота данного тренда? Индекс S&P 500 вырос на 150% с низших уровней 2009 года, а стоимость акций выглядит очень высокой на фоне слабеющей динамики роста экономики (коэффициент Шиллера — цена акции/чистая прибыль — сейчас равен 26, по сравнению с 15 в 2009 году). На этом фоне наиболее богатые американцы вряд ли могут рассчитывать на существенные дополнительные прибыли от своих финансовых инвестиций в краткосрочной перспективе.

　Одновременно следует отметить активное повышающее давление на уровень зарплат впервые за многие годы. Уровень безработицы упал до 5%, что лишь немного выше текущего медианного определения ФРС уровня безработицы, не влияющего на инфляцию (NAIRU). Хотя реальный уровень NAIRU, скорее всего, ниже, а кроме того, мы, по всей видимости, являемся свидетелями исторического спада доли экономически активного населения в США, рынок труда в стране всё же должен укрепиться в 2016 году.

　Действительно, в ноябре численность категории «не входят в состав экономически активного населения, но ищут работу» сократилась на 416 000 человек до чуть более 5,6 млн. Исторически подобные колебания оказывались часто связаны с тенденцией повышения зарплат. Кроме того, в октябре средняя почасовая оплата работы сотрудников, занятых в частном секторе (за исключением сельского хозяйства), показала годовой рост на 2,5%, это самый высокий показатель с 2009 года.

　По мере медленного повышения учетной ставки ФРС семьи из среднего класса, хранящие в банках свои заработанные с большим трудом сбережения, наконец-то, начнут получать какие-то доходы по вкладам. Нельзя недооценивать долгосрочный эффект этого фактора, особенно учитывая позитивное влияние накапливающихся сбережений со сложными процентами.

　Во время последнего цикла ужесточения монетарной политики в 2004–2006 годах процентные доходы домохозяйств выросли на 29%. Сейчас эти доходы, по всей видимости, будут расти меньше и медленнее из-за выбранных ФРС темпов и масштабов ужесточения монетарной политики, однако проценты, выплачиваемые по вкладам, позволят доходам домохозяйств выйти на верный путь — вверх.

　Конечно, проведение разнообразных политических реформ, способных позитивно повлиять на размеры благосостояния, позволило бы еще больше снизить масштабы неравенства. Однако на пути подобных мер — скажем, введения более прогрессивной налоговой системы — имеются хорошо известные препятствия, особенно очевидные на фоне президентской предвыборной кампании. А значит, ближайшим фактором изменения ситуации станет увеличение реальных зарплат, даже если оборотной стороной окажется снижение рентабельности для корпоративной Америки.

　Решение ФРС повысить ставки — это исторический момент для финансовых рынков. Оно уже открыло период возросшей волатильности цен на активы по всему миру. Хотя это создает проблемы для инвесторов, мы должны утешиться позитивными последствиями для реальной экономики.

　Американский социальный контракт сильно истрепался, что, видимо, сыграет важную роль на предстоящих президентских выборах: избиратели крайне недовольны тем, что «американская мечта» становится для них все менее достижимой. Никакое восстановление экономики не может быть устойчивым, если не растут зарплаты и покупательная способность населения. ФРС, похоже, только что просигнализировала о начале столь необходимых перемен. Возможно, что мы, наконец, достигли ключевой точки перелома в тенденции роста неравенства; более того, ФРС, похоже, сыграла свою роль, приблизив ее появление.