Почему планы спасения нашей экономики работают лишь на коротких дистанциях

　　За последние 20 лет российские власти не раз разрабатывали планы долгосрочного развития. Хотя некоторые из них давали краткосрочный результат, но ни один так и не смог качественно переориентировать экономику. В понедельник премьер-министр Дмитрий Медведев поручил разработать предложения по новой стратегии социально-экономического развития РФ – до 2030 года. В нынешних условиях нестабильности рубля, спада промышленного производства, снижения объемов кредитования и роста процентных ставок самое время обратиться к опыту прошлых антикризисных стратегий, чтобы не повторить их ошибок.　　

Антирекорды экономики

　　Последние данные по состоянию экономики России не внушают оптимизма. За первое полугодие промышленное производство упало на 2,7% по сравнению с аналогичным периодом 2014-го, а отток капитала составил $52,5 млрд. К концу года, по прогнозам Минэкономразвития и Центробанка, он может достичь $110 млрд.

　　Снижаются и другие важные показатели. ЦБ ожидает, что по итогам года темпы прироста кредитования по нефинансовым организациям будут невысокими – на уровне 10%, а объемы розничного кредитования и вовсе снизятся. «Уровень просроченной задолженности по кредитам нефинансовым организациям на 1 июня достиг 5,8%, по кредитам населению - 7,4%», - заявил недавно в интервью «Российской газете» первый зампред ЦБ России Алексей Симановский, добавив, что к концу года вполне могут быть превышены рекордные значения 2010 года.

　　Последний опрос, проведенный «Опорой России», показал, что лишь менее 10% малых предпринимателей воспользовались банковскими кредитами во втором квартале: им легче получить микрокредиты или пойти в ломбард.

　　Население также чувствуют себя все беднее. Эксперты уже отмечают снижение расходов россиян даже на предметы первой необходимости. По словам руководителя департамента исследований банковского сектора Национального агентства финансовых исследований (НАФИ) Ирины Лобановой, аналитики зафиксировали снижение доли россиян, оценивающих уровень своего дохода как средний – это те, кто может без проблем приобрести одежду и продукты питания. «Одновременно с этим примерно на 4-5% увеличилась доля тех, у кого вызывает затруднения даже покупка одежды», - отмечает эксперт.　　

Привычка планировать

　　Правительство регулярно разрабатывает различные программы, которые призваны помочь либо выйти из очередного кризиса, либо сменить вектор развития экономики.

　　Практически в каждом из таких планов «спасения» в качестве основных приоритетов заявлены поддержка реального сектора, удержание инфляции, обеспечение стабильности рубля, развитие банковской системы, активизация инвестиционной активности и повышение эффективности деятельности естественных монополий.

　　«Во всех программах правительства по спасению экономики бросается в глаза ряд общих черт, - комментирует заместитель генерального директора консалтинговой группы «НЭО Центр» Дионис Васильев. - В частности, это борьба с инфляцией, а также в целом монетарная политика - один из традиционных центров внимания политического руководства страны. Причина такого внимания к контролю за инфляцией в том, что она легко и доходчиво объясняет каждому гражданину, каково ему живется. Что касается промышленной политики и естественных монополий, то принимаемые ранее программы постулируют различные подходы в управлении экономикой: с одной стороны, веру в свободный рынок, с другой – государственное регулирование».

　　По словам эксперта, эти концепции отражают эволюцию взглядов власти на меру вмешательства государства в экономическую жизнь. От программы к программе, констатирует Васильев, налицо увеличение инструментов прямого вмешательства государства в экономику. «Выражаясь образно, это означает «неверие в конкуренцию», - говорит эксперт.　　

Пережить и забыть

　　Однозначно успешной с точки зрения преодоления кризисных явлений была, по оценкам специалистов, программа помощи экономике, принятая в 1998 году правительством Евгения Примакова. План предусматривал поддержание доходов и смягчение последствий кризиса для населения, создание условий устойчивого функционирования экономики и денежной системы, укрепление государственности и системы исполнительной власти, совершенствование бюджетного процесса. Всего он включал набор из 94 первоочередных мер по преодолению кризиса.

　　«За счет повышения эффективности налогового администрирования удалось сдержать бюджетный кризис и повысить налоговые доходы, - говорит управляющий партнер компании «ФинЭкспертиза» Нина Козлова. - Одним из самых больших достижений в тот момент стал также жесткий финансовый контроль, который позволил ограничить отток капитала».

　　Смягчению налогового бремени авторы документа уделили внимание в целях поддержки реального сектора. Соответствующие меры подразумевали снижение налога на прибыль, а также отмену существовавших ограничений на применение льготы по выведению из-под налогообложения средств организаций, инвестируемых в развитие производства, его модернизацию и внедрение новой техники.

　　Во время мирового финансового кризиса, начавшегося в 2008 году, правительство России также разработало ряд мер поддержки. Например, был составлен список из 295 системообразующих предприятий для первоочередной помощи от государства в случае необходимости. Для стимулирования спроса и поддержки производителей было решено субсидировать две трети ставки рефинансирования по трехлетним потребительским кредитам на покупку легковых автомобилей, произведенных в России, для поддержки банковского сектора и кредитования – расширить ломбардный список ЦБ, чтобы рефинансирование стало более доступным для банков, а также увеличить сроки предоставления кредитов, обеспеченных нерыночными активами.

　　Этот план оказался неоднозначным по своим последствиям. Реальному сектору, больше всего пострадавшему от рецессии, антикризисная программа 2009 года помогла восстановиться всего на несколько лет. Темпы роста производства в обрабатывающей промышленности в 2010 году вернулись на докризисный уровень - 10,6% - после рекордного падения на 15% годом ранее. Однако такой рывок, продемонстрировавший посткризисное восстановление отрасли, до сих пор не удалось повторить – с 2009 года темпы роста производства только снижались, а по итогам 2015-го Минэкономразвития прогнозирует спад в промышленности на 1,3%.

　　Большинство мер антикризисного плана помощи экономике в 2009-2010 годах носили компенсационный характер, смягчая последствия кризиса, и практически не было мер, мотивирующих предприятия к проведению технологической модернизации, диверсификации производства и освоению новых рынков, отмечает Козлова.

　　«Низкой была также эффективность мер по стимулированию спроса, поскольку производимая продукция была не востребована потребителями. Зачастую выделяемые средства тратились на покрытие операционных расходов, а не на инвестиции и модернизацию производства, соответственно, ситуация не улучшалась, а благодаря госфинансированию лишь консервировалась», - добавляет эксперт.

　　Антикризисные меры помогли справиться с временными трудностями после кризиса, но не обеспечили переориентацию российской экономики.

　　Те же ошибки власти повторились в плане антикризисных мер по выходу из кризиса, обнародованном в январе 2015 года. В документ включены 60 первоочередных мероприятий, «направленных на активизацию структурных изменений в российской экономике, стабилизацию работы системообразующих организаций, достижение сбалансированности рынка труда, снижение инфляции и смягчение последствий роста цен... для семей с низким уровнем доходов, достижение положительных темпов роста и макроэкономической стабильности в среднесрочной перспективе». В области поддержки промышленности предусмотрены меры по стимулированию импортозамещения и экспорта несырьевых, в том числе высокотехнологичных товаров, и создание возможностей для привлечения финансирования. Цена реализации этого плана спасения экономики - 2,3 трлн рублей.

　　Как заявлял ранее «Газете.Ru» главный экономист компании БКС Владимир Тихомиров, комментируя представленный антикризисный план правительства на текущий год, несмотря на то, что нынешний кризис принципиально отличается от предыдущего и имеет политическую составляющую, на меры помощи это не повлияло. «Парадокс ситуации в том, что каким бы ни был кризис, меры противодействия ему фактически остаются неизменными», - критикует он.

　　Бизнес-омбудсмен Борис Титов и экономисты Владислав Жуковский и Яков Миркин в своей статье для «Ведомостей» в марте также отмечали, что нынешний кризис отличается от предыдущего: он будет затяжным, а надежды на возвращение прежних цен на нефть нет. Следовательно, и действия правительства в нынешней ситуации должны быть другими.

　　«Быстрый выход из того кризиса породил иллюзию, что экстенсивно-сырьевая модель роста все еще жизнеспособна. ЦБ уже выдал банкам в рамках операций рефинансирования свыше 9,5 трлн руб. – более 13% ВВП. А вся бюджетная антикризисная программа правительства не превышает 3,2% ВВП (из которых 75% будут направлены тем же банкам). И что? Стало ли легче бизнесу? Нет», - пишут экономисты. По их мнению, перспективы поддержки стратегических предприятий в рамках антикризисного плана неясны, а реальных мер помощи малому бизнесу вовсе не предлагается.　　

Декларация развития

　　Планы развития российской экономики, не связанные с антикризисными мерами, по мнению экспертов, были еще менее результативны. Они принимались, когда экономическая ситуация была более стабильной, определяли направления социально-экономического развития на десятилетия и зачастую не имели конкретных сроков. Многие пункты подобных проектов так и не были воплощены в жизнь, оставшись декларацией.

　　Так, в концепции развития России до 2020 года в части поддержки реального сектора заявлено, что «выбор приоритетов промышленной политики должен осуществляться самим бизнесом в рамках реализуемых им инвестиционных проектов», предусмотрена «множественность каналов поддержки и создание конкуренции между агентствами, предоставляющими поддержку предприятиям». При этом, в качестве одной из базовых целей стратегии указан отход от экстенсивной модели роста, основанной на постоянном увеличении цен на энергоносители.

　　«Сырьевая модель изживает себя, чревата большими рисками, а главное — ведет к существенной зависимости от внешней конъюнктуры», - прокомментировал «Газете.Ru» директора Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Леонид Гохберг.

　　По его словам, необходимость разворота экономики России к стимулированию инноваций – давно назревшая необходимость.

　　«Мы на это обращали внимание, например, формируя в рамках работы над «Стратегией 2020» рекомендации для правительства по переходу от стимулирования инноваций к росту на их основе, - говорит Гохберг. - Для нашей страны уже критично — и в целях достижения технологической безопасности, и для интеграции национальной экономики в глобальную на более высоких уровнях — основывать ее рост на инновациях, прежде всего, производственных».

　　Однако одними словами, зафиксированными в документе, от сырьевой модели не уйти, полагаю эксперты. Стратегия требует серьезной доработки, иначе предлагаемые в ней меры так и останутся чисто теоретическими, считает Нина Козлова.

　　Более ранняя стратегия развития экономики России, рассчитанная на период до 2010 года (разработанная в 2000-м), осталась во многом декларативной. «Были достигнуты только четыре из десяти провозглашенных стратегических целей: повышение уровня жизни населения, снижение бедности, удвоение ВВП и поддержание платежеспособности государства. Но большинство других целей, по сути, не реализовалось. В частности, не произошло прогрессивных сдвигов в структуре экономики и безусловного исполнения законов.

　　Сейчас вновь в качестве главного долгосрочного приоритета провозглашается модернизация экономики, хотя именно так был назван крупнейший раздел Стратегии-2010», - говорит Козлова.　　

Инновационная модель на бумаге

　　В целом, спорить с правильностью тезисов, изложенных в госпрограммах, трудно, говорит президент ГК «Энергия» Сергей Гуськов. Вопрос в том, как они реализуются и какие конкретно шаги предпринимаются.

　　«Периодам роста благосостояния всегда предшествует период инвестиций в экономику, когда по всем социальным расходам пояса максимально затягиваются. Самые яркие примеры здесь - это послевоенное восстановление Германии, становление Сингапура в 1950-е годы», - говорит Гуськов, отмечая, что невозможно одновременно обеспечивать рост экономики и «тянуть» высокие социальные обязательства.

　　В России картина крайне специфическая, отмечает эксперт: из доступных средств большая часть идет на социальные обязательства (при этом, качество социальных услуг остается неудовлетворительным), затем идет поддержка крупнейших компаний. В итоге на прямые инструменты поддержки бизнеса остаются совсем незначительные средства. Например, общий бюджет фонда развития Дальнего Востока составляет всего 15 млрд рублей, а это больше четверти территории России, где нужно строить производства с «нуля». Бюджет же Фонда развития промышленности - 20 млрд рублей. По большому счету, обе эти цифры - стоимость одного небольшого машиностроительного завода, резюмирует Гуськов.

　　Поддержка реального сектора, указывает эксперт, должна быть конкретно прописана и осуществляться в два этапа: на первом из них необходимо определить приоритеты развития промышленности в разрезе отраслей и территорий, а затем проекты, отвечающие этим критериям, поддерживать напрямую. В целом, эксперты ожидают, что правительство будет поддерживать приоритетные отрасли: сельское хозяйство, строительную и автомобильную отрасли, а также стимулировать жилищное строительство и оказывать адекватную помощь банкам.

　　«Нужны развитые инструменты рефинансирования внутри России. Если вам объявили «войну» и перекрыли линии снабжения (рынок капитала), то логично было бы открыть альтернативную линию снабжения - рублевые инструменты рефинансирования на приемлемых условиях», - считает экономист Павел Рыков.

　　В числе мер поддержки экономики также должны быть налоговые каникулы для вновь открываемого бизнеса на пять лет, замораживание тарифов естественных монополий, введение регрессивного налога на прибыль, обещание не повышать в течение 5-7 лет социальных налогов и снижение ключевой ставки Центробанка до 1–1,5%, ранее отмечал завотделом международных рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин в своей колонке для Газеты.Ru.

　　Пока же правительственные стратегии развития будут ограничиваться красивыми лозунгами, структура экономики не изменится: инновационная модель развития останется такой только на бумаге.

　　А рост экономики по-прежнему будет зависеть от экспорта нефтепродуктов, а не высокотехнологичного производства.