Сингапур в цифрах　　

　　9-е место занимает Сингапур в Индексе человеческого развития, который рассчитывается ООН, по состоянию на 2014 год. По этому показателю он опережает, например, Данию, Ирландию, Великобританию и Гонконг.　　

　　80,2 года, по данным Всемирной организации здравоохранения, составляла в 2012 году средняя продолжительность жизни в Сингапуре для мужчин, для женщин — 85,1 года.　　

　　1-е место было присуждено Сингапуру в 2015 году в рейтинге удобства для ведения бизнеса Doing Business, который составляет Всемирный банк. На втором месте оказалась Новая Зеландия, а на третьем — Гонконг.　　

　　$81 млрд прямых иностранных инвестиций привлек Сингапур в 2014 году, по данным Комиссии ООН по торговле и развитию (UNCTAD). По этому показателю страна уступила Китаю, Гонконгу и США, но опередила Бразилию, Великобританию и Канаду.　　

　　7-е место в мире занял Сингапур в 2014 году в Индексе восприятия коррупции Transparency International, опередив большинство других развитых стран мира.　　

　　1% составила инфляция в Сингапуре по итогам 2014 года. Более того, в январе 2015 года в стране была зафиксирована дефляция, а в феврале инфляция составила 0,03% в годичном исчислении.　　

　　$556 млрд достигает капитализация компаний, торгующихся на Сингапурской бирже, по данным Bloomberg. По состоянию на январь 2015 года на бирже обращались акции 774 компаний.　　

　　На 9,2% в среднем ежегодно увеличивался ВВП Сингапура в абсолютном выражении во время правления Ли Куан Ю с 1965 по 1990 год, по оценке Всемирного банка. За период с обретения независимости по 2012 год ежегодный прирост ВВП составлял 7,7%.　　

　　1,98% составила в 2014 году безработица в Сингапуре, по данным Bloomberg. В последние три года уровень безработицы не превышал 2%　　

　　Авторитарная неуверенность　　

　　Успехи в экономике и борьбе с коррупцией были достигнуты Ли в недемократических условиях. С одной стороны, Сингапур перенял мажоритарную политическую систему Великобритании (Вестминстерская система), в стране проходили конкурентные выборы, участие в которых для избирателей было обязательным. С другой — правящая Партия народного действия манипулировала избирательным процессом, а кандидаты от оппозиции преследовались в судебном порядке за клевету. Суд в этих процессах, как правило, вставал на сторону правительства. Ли скептически относился как к выборам, так и к свободе СМИ, которой в Сингапуре нет и по сей день.　　

　　Созданный Ли парадокс — сохранение сверхбыстрого экономического роста, высокий уровень благосостояния сингапурцев на фоне несвободного политического режима — в последние годы был в центре внимания политологов и СМИ. Сингапур стал образцовым примером авторитарной модернизации, но насколько жизнеспособна такая модель в перспективе? Именно этот вопрос в различных формулировках любили задавать Ли западные журналисты.　　

　　Для них Сингапур превратился в непонятый феномен успешного государства, построенного на противоречащих западному политическому мейнстриму принципах — без сильной оппозиции, свободных СМИ и с де-факто несменяемой властью. Критики и вовсе утверждают, что Ли передал власть по наследству. С 2004 года правительство возглавляет сын Ли — Ли Сяньлун.　　

　　Ответы политика на этот вопрос, с одной стороны, свидетельствовали о силе его убеждений, с другой — маскировали осознаваемую им уязвимость созданной конструкции. Сам Ли как-то сравнил Сингапур с 40-этажным зданием, которое стоит на болотистой почве.　　

　　Ли всегда подчеркивал свой практицизм, только реальность могла быть судьей его замыслов. В этой плоскости его противники могли мало что противопоставить. По всем показателям Сингапур за время правления Ли и благодаря его взглядам стал страной первого мира в неблагополучном окружении. «Разве у вас выше квалификация, чем у меня, чтобы решать, что будет действенно для этой страны», — ответил Ли на вопрос критика-журналиста. Политик знал, что государственная система Сингапура отличается от западных демократий, но для него важнее было то, что она исправно работала.　　

　　Другая сторона Ли, проявлявшаяся в его выступлениях на всем протяжении жизни, — фундаментальная неуверенность в том, что Сингапуру гарантировано не только благополучие, но и выживание. Ли никогда не воспринимал успехи страны как данность. Он внимательно следил за мировыми тенденциями в политике и экономике, стремясь не упустить момент, когда Сингапур нужно подтолкнуть в ином направлении.　　

　　Помимо устойчивости созданной Ли государственной модели, спорным вопросом остается применимость ее опыта для других стран.　　

　　«Уникальность Ли Куан Ю заключалась в том, что диктаторы во второй период своего правления начинают откат назад, ревизию того, что они делали в первую половину своего срока. С Ли Куан Ю этого не произошло. Как говорят социологи, Ли Куан Ю — это «статистический выброс», исключение», — сказал РБК профессор факультета экономических наук НИУ ВШЭ Константин Сонин. Он добавил, что уникальность достижений Ли Куан Ю отчасти объясняется неповторимостью самого Сингапура. «Непонятно, можно ли где-то еще использовать опыт Ли Куан Ю», — подчеркивает ученый.　　

　　Профессор Sciences Po Сергей Гуриев более оптимистичен. «Многие страны извлекли уроки [из опыта противодействия коррупции в Сингапуре] — надо бороться с коррупцией последовательно, не делать исключений для друзей и сторонников. Чисто технически это не бином Ньютона — он создал независимое агентство по борьбе с коррупцией», — отметил Гуриев. С этой точки зрения Сингапур вполне сравним с Тайванем или Гонконгом. Российские власти неоднократно получали такие же рекомендации, но каждый раз отказывались им следовать, констатирует Гуриев.