Автор: Гао Син
Лето. Продолжительная жара и духота. Перевожу я сборник рассказов Кундера. Всецело, и физически, и психологически погрузившись в дело, даже забыл высокую температуру, духоту и зной. Забыл и время. Рано встаю, поздно ложусь, с голыми плечами, неподвижно сижу за письменным столом, по шесть-семь часов, ежедневно надо переводить 5 или 6 тысяч слов. Целые два месяца кроме службы, почти каждый день так бывает.
Целые два месяца, без контактов и общения, без встреч, без всякой всячины забот, дел и желаний, занимаюсь только переводом Кундеры, только его рассказами и персонажами...«Игра в автостоп», «Никто не станет смеяться»,«Эдуард и бог», «Золотое яблоко вечного желания»...Парни, девушки, я, Эдуард, Матин...Мне пришлось любить эти рассказы и персонажей. И я поистине люблю эти рассказы и персонажей. Почитав книгу «Игра в автостоп» вы заметите, какая там интересная игра. Игра в конце концов переходит в её противоположную сторону. На свете часто бывает неожиданное. Любое предположение и предсказание легко свести на нет. Мы не в состоянии контролировать процесс развития вещей. Самое торжественное может превратиться в смешное. Самое наивное может также превратиться в самое нелепое. Самое серьезное может превратиться в самое шутливое. Все дело в том пределе. Однако никому не известно, где находится этот предел.
Далее почитаем «Эдуард и бог». Это просто история о том, как мужчины ужаживают за женщинами. Однако эта история остроумно, естественно сочетают такие темы, как убеждение, политика, секс, социальное положение, натура человечества. Богатые уровни описания. Разнообразные приемы творчества. Приуроченное философское размышление придает истории еще и метафизический характер. Между строк можно прочитать яркое сомнение и подозрение. Очевидно, в глазах Кундры, убеждение сомнительное, любовь сомнительная, политика сомнительная, революция сомнительная, истина сомнительная, язык сомнительный... одним словом, все сомнительно, все ни гроша не стоит. Каждый рассказ в сборнике «Смешные любови» мне нравится. Нравится и есть интерес и сила переводить. А перевод позволяет углубление чтения и понимания.
Перевод – это лучший способ углубления чтения и понимания вещей. Каждое слово, каждая фраза, каждая подробность, каждый персонаж, каждый рассказ предстоит перед тобой, тебя провоцирует, дразнит, достает тебе мозг, они так навязчивы, что невозможно сбросить. Тебе придется к ним подойти, войти в их мир, знакомиться с ними, понимать их, любить их. Дальше сможешь тронуть их, пробудить их в своем языке. Они оживают, встают, растягивают обе руки. Это горький процесс. По крайней мере для меня. Непосильное горе. Искать эквивалентное горе. Непереводимое горе. Чувствую постоянные потуги, потуги с текстом, потуги с языком, потуги с самим собой. Всегда жалко своих поверхностных литературных подготовленностей. Постоянно жалко своей способности владеть языков. Часто бывают случаи, когда целый полдня, либо до обеда, либо после обеда, или один вечер, неподвижно, думаю над одной фразой. Одна фраза, таким образом, останавливает мое время. Трудно трансформировать, даже трансформировать невозможно. Борьба языка с языком. Борьба безграничности с ограничением. Борьба почти жестока. Как будто сам себя мучит.
Через более двух месяцев сборник «смешные любови»в конце концов переведен. Это книга Кундеры, это и моя книга. В тот момент я почувствавол легкость и удовольствие. Правда, легкость и удовольствие. Только после завершения перевода книги.
Перевод – вот такое трудное дело. Перевод Кундеры бывает так. Перевод Джемса также. Перевод Крима так. Перевод Кадаре также. Перевод Циорана так, перевод Анны Бландияна так. В моей ограниченной переводческой практике исключения почти нет. Это испытание твоей подготовки, испытание твоего таланта, испытание твоей воли и силы. Иногда один перевод есть один марофон. Без воли и силы как тебе добежать до финиша?! И поэтому я очень восхищен такими предшественниками, как Ли Вэнцзюнь, Гао Ман, Ян Лэюнь и др. Мне очень не понятно одно:почему во многих исследовательских организациях переводческая работа – это не научная работа. Само собой разумеется, я имею в виду литературный перевод в буквальном смысле этих слов. По этому поводу я могу без всякого преувлечения сказать: переводческая работа господина Вэн Цзюня «Шум и бунт», переводческая работа Гао Мана «Человек и дело» и переводческая работа Лэюня «Мир так красив» лучше, чем бессчисленное количество научных статей и литературных критик.
Кроме новелл, я перевожу также прозы и стихи. Что ни перевожу, только если это книги, то они всегда приводят тебя в чрезвычайное состояние. Сосредоточие, волнение и даже стресс. Человек также кажется странноватым, молчаливым, рассеянным, расстроенным. Закономерности жизни совсем нарушаются.
Зачастую себя закроешь в кабинете, не выходишь по нескольку дней. Каждый раз, когда перевожу книгу, дома всегда царит непривычная атфосфера. Домашние волнуются за меня, в какой-то мере становятся жертвами или козлами отпущения, что меня сильно волнует, и с чем ничего не смогу сделать. Это непроизвольное дело. Я сам полагаю:в дальнейшем, когда я буду переводить книгу, буду жить в тихом месте, лучше в глухой местности. Никого не буду тревожить, никто мне не будет мешать. Все, все я сам буду делать и на себя брать. Частичный перевод относительно свободный. В основном это скажется на свободе времени и пространства. Однако такая свобода не означает легкость. Особенно когда переводишь прозы и стихи. Перевод прозы и стиха требует от переводчика особого таланта, тем не менее обработки языка. Не все могут переводить прозы и стихи. Более строго говоря, далеко не все могут заниматься литературным переводом. Чтобы заниматься литературным переводом, необходимо хороший уровень знания и китайского и иностранного языков, необходимо литературное образование, всесторонние знания, а также сообразительность, талант и ловкость. А сообразительность, талант и ловкость иногда врожденные задатки. Кроме того, самое самое важное, у тебя должна быть страсть.
А страсть сопровождается уважением и боязнью. Своего рода смешанное чувство. Время течет. Я все больше и больше уважаю литературу и язык, даже пугаюсь. Все больше и больше уважаю литературный перевод, даже пугаюсь. Все больше чувствую, что он так безграничен, ему нет конца и края. Что такое совершенство? Совершенство достигнуть трудно, и невозможно. Оно как будто войну, из которой никогда не выйдешь победителем. В свою очередь именно такое недостижимое заставляет тебя никогда не уставать, не зазнаться и не довольствоваться.Я даже чувствую какой-то страх. Страх перед литературным переводом. Также из уважения и боязни. Я уверен, что переводить сложнее и тяжелее, чем писать. Что и называется «танец в кандалях». Именно по этому теперь я предпочитаю писать. Писать все можно, что угодно, о чем попало, свободно. Слова танцуют, текут, блестят, как вода, как огонь:
Слишком шумный пляж. Среди шума виднеется голубая заманчивость. Голубая вода и огонь. Солнце, белый песок, порывистая волна. На пляже женщина, обнаженная, растягивается как вода. Молодая, красивая женщина имеет право все показать. Вон там по-настоящему небесное тело. Везде и всюду женщины. Везде и всюду небесные тела. Мчатся. Танцуют. Или потихоньку распускаются. Кланяйтесь взглядом небесным телам. Блестящие небесные тела, хрустящие капли воды. Опьянели и сердце и взгляд.
Очердные разы пьянеют. На берегу моря, где варят вино. Небесные тела также вино. Солнце устанавливает качество вина. Когда у меня есть друзья, мы пьем вино, едим печенную рыбу. Цыганы играют веселую музыку. Приходила Сяоцин. Приходила и Сюецзин. Приходила также Шэньвэй. Круглые сутки пьем. С вечера до утра. Танцуют, пьют. Пьют, обнимают красивых женщин. Женщина, она на берегу моря, моя женщина. Женщина тоже вино. Самое самое хорошее вино.
--Из прозы Гао Сина «Летнее дело».
Когда ты пишешь, можешь фатазировать, можешь играть, что будет доставлять тебе огромное удовольствие. А когда ты переводишь, такого не бывает. Тебе не надо терять необходимые кандалы. Иногда вспоминается, что в моей молодости за один день мог перевести 5-6 тысяч слов, сейчас чего-го мне страшно и стыдно. Тогда просто не знал, как высоко небо, как огромна земля. Теперь, каждый раз, прежде чем начать переводить каждое произведение, я буду долгое время думать. В этому году в марте я начал переводить роман «Иллюзорный дворец»албанского новеллиста Кадалай. Я думаю над этим новеллой почти месяц. Каждый день я перевожу лишь несколько сотен слов, максимум две тысячи слов. Специально перевожу медленно. Собираюсь постепенно ускорить темп перевода. Хочу точно освоить мотив, тон и интонацию.
Стоит определить мотив и интонацию, перевод будет намного удачнее. Таким образом, новеллу почти в сто тысяч слов я перевел за четыре месяца. «Хотя у меня много забот и колебаний, но он не повернулся от окна. Я сейчас прикажу скульптору вырезать абрикос на моем надмогильном памятнике, думал он. Он потер туман с окна, однако видимое не стало четким: все уже изменено, все блестит. В тот момент он заметил, что его глаза полны слез». Это поледние слова в новелле «Иллюзорный дворец». После перевода этих слов, мои глаза также заполнены слез.
