Осажденная крепость Цянь чжуншу
围城 钱钟书
Глава Первая第一章（二）
Вот и теперь на палубе из китайцев остались лишь две женщины да маленький мальчик, который мужчиной не считался — во всяком случае, пароходная компания не требовала за него с родителей отдельной платы. Одна из женщин, изысканно одетая, в темных очках, держала перед собой раскрытый роман. Для уроженки Востока кожа ее была довольно белой, впрочем, белизне этой недоставало свежести, и была в ней какая- то сухость. Женщина снимала очки, открывая красивые глаза, изящный изгиб бровей, но губы ее при этом казались слишком тонкими даже под слоем помады. Поднимись она с шезлонга, стало бы видно, что линии ее худощавой фигуры излишне резки, словно очерчены стальным пером. На вид ей было лет двадцать пять, но ведь возраст современных женщин узнать не легче, чем высчитать его, как это делалось в старое время, по циклическим знакам изображенным на извещении о свадьбе; тут на свой глаз полагаться не приходится, нужны дополнительные научные изыскания.
甲板上只看得见两个中国女人，一个算不得人的小孩子－－至少船公司没当他是人，没要他父母为他补买船票。那个戴太阳眼镜、身上摊本小说的女人，衣服极斯文讲究。皮肤在东方人里，要算得白，可惜这白色不顶新鲜，带些干滞。她去掉了黑眼镜，眉清目秀，只是嘴唇嫌薄，擦了口红还不够丰厚。假使她从帆布躺椅上站起来，会见得身段瘦削，也许轮廓的线条太硬，像方头钢笔划成的，年龄看上去有二十五六，不过新派女人的年龄好比旧式女人婚帖上的年庚，需要考订学家所谓外证据来断定真确性，本身是看不出的。
Второй женщине, матери мальчика, было за тридцать. В потертом платье из черного шелка, длинном и узком, она выглядела озабоченной и усталой, излом ее бровей придавал лицу еще более печальное и жалкое выражение. Мальчику еще не исполнилось двух лет, и он весьма смахивал на тех китайчат, каких рисуют в газетных карикатурах: вздернутый нос, косые щелочки глаз, густые брови над ними вздернуты так высоко, что того и гляди, затоскуют в разлуке... Ребенок недавно выучился ходить и готов был носиться, не останавливаясь ни на секунду. Но мать обвязала его ремнем и не позволяла отбегать дальше, чем на три-четыре шага. Женщину мучила жара, рука ее устала тянуть за ремень, к тому же ее беспокоили игорные увлечения мужа, и за все это то и дело доставалось ребенку. Поняв, что убежать не удастся, мальчонка по- менял объект устремлений и набросился на женщину, читавшую роман. Та, как видно, к общению не стремилась, предпочитала уединение и держалась с видом, какой бывает у гостьи, за которой никто не ухаживает на званом вечере, или у перезрелой невесты на чужой свадьбе. Атака малыша вызвала у нее раздражение, которого не скрывали темные очки. Уловив это, мать потянула к себе ремень.
那男孩子的母亲已有三十开外，穿件半旧的黑纱旗袍，满面劳碌困倦，加上天生的倒挂眉毛，愈觉愁苦可怜。孩子不足两岁，塌鼻子，眼睛两条斜缝，眉毛高高在上，跟眼睛远隔得彼此要害相思病，活像报上讽刺画里的中国人的脸。他刚会走路，一刻不停地要乱跑；母亲怕热，拉得手累心烦，又惦记着丈夫在下面的输赢，不住骂这孩子讨厌。这孩子跑不到哪里去便改变宗旨，扑向看书的女人身上。那女人平日就有一种孤芳自赏、落落难合的神情－－大宴会上没人敷衍的来宾或喜酒席上过时未嫁的少女所常有的神情－－此刻更流露出嫌恶，黑眼镜也遮盖不了。孩子的母亲有些觉得，抱歉地拉皮带道：
— Озорник, ты зачем мешаешь барышне Су? Иди сюда! А вы, барышня, я смотрю, такая трудолюбивая! И без того ученая, а целыми днями книжки читаете. Вот и господин Сунь говорит, что такие образованные девушки, как вы, приносят славу Китаю. И красавица, и на доктора защитили — много ли таких найдешь! Не то что я — без толку съездила за границу, ничему не научилась; дома еще что-то знала, а как родился сын — все перезабыла... Ах ты, несносный! Я же не велела тебе подходить к барышне, ты ей платье перепачкал!
“你这淘气的孩子，去跟苏小姐捣乱！快回来。－－苏小姐，你真用功！学问那么好，还成天看书。孙先生常跟我说，女学生像苏小姐才算替中国争面子，人又美，又是博士，这样的人哪里去找呢？像我们白来了外国一次，没读过半句书，一辈子做管家婆子，在国内念的书，生小孩儿全忘了－－吓！死讨厌！我叫你别去你不干好事，准弄脏了苏小姐的衣服。”
Су была исполнена презрения к этой жалкой и недалекой госпоже Сунь, да и детей терпеть не могла. Но услышав лестные слова, она растаяла и промолвила любезно:
苏小姐一向瞧不起这位寒碜的孙太太，而且最不喜欢小孩子，可是听了这些话，心上高兴，倒和气地笑道：
— Пусть подойдет, я так люблю маленьких!
“让他来，我最喜欢小孩子。”
Она сняла очки, закрыла увлекшую ее книгу, осторожно взяла мальчика за ручонку, чтобы тот не трогал ее платья, и спросила:?— А папа где?
她脱下太阳眼镜，合上对着出神的书，小心翼翼地握拄池孩子的手腕，免得在自己衣服上乱擦，问他道：“爸爸呢？”
Вместо ответа проказник широко раскрыл глаза и дважды плюнул в ее сторону — он хотел пустить пузыри так, как это делают золотые рыбки в кают-компании. От неожиданности Су отпустила его руку и в целях самозащиты извлекла носовой платок. Мать резко подтянула мальчика к себе, визгливо пообещала шлепнуть его по губам, а потом зачастила заискивающим тоном:
小孩子不回答，睁大了眼，向苏小姐“波！波！”吹唾沫，学餐室里养的金鱼吹气泡。苏小姐慌得忪了手，掏出手帕来自卫。母亲忙使劲拉他，嚷着要打他嘴巴，一面叹气道：
— Его папаша? Играет в столовой, где ему еще быть! Понять не могу, почему мужчины так любят играть на деньги. Я вижу — все наши попутчики готовы сражаться день и ночь напролет. Ну ладно, добро бы мой господин Сунь выиграл немного — сгодилось бы на расходы. Так ведь уже проиграл порядочно, а все не унимается. Лопнуть можно от злости!..
“他爸爸在下面赌钱，还用说么！我不懂为什么男人全爱赌，你看咱们同船的几位，没一个不赌得错天黑地。赢几个钱回来，还说得过。像我们孙先生输了不少钱，还要赌，恨死我了！”
Слушая эти мещанские рассуждения, Су вновь презирала собеседницу и холодно заметила:?— А вот господин Фан не играет!
苏小姐听了最后几句小家子气的话，不由心里又对孙太太鄙夷，冷冷说道：“方先生倒不赌。”
Сунь вздернула нос и насмешливо хмыкнула:
— Господин Фан? Сперва и он играл, да только как начал увиваться за барышней Бао, так времени на игру и не осталось. У него на уме ?главное дело жизни? — женитьба, а это поважнее, чем игра. Не пойму только, что красивого он нашел в барышне Бао — черная, нескладная, а он ради нее ушел из второго класса и теперь мучается в третьем. Видать, дело у них идет на лад — чего доброго, в Гонконге и помолвку объявят. Вот уж воистину — если двоим суждено встретиться, им и тысячи ли не помеха!
孙太太鼻孔朝天，出冷气道：“方先生！他下船的时候也打过牌。现在他忙着追求鲍小姐，当然分不出工夫来。人家终身大事，比赌钱要紧得多呢。我就看不出鲍小姐又黑又粗，有什么美，会引得方先生好好二等客人不做，换到三等舱来受罪。我看他们俩要好得很，也许到香港，就会订婚。这真是‘有缘千里来相会’了。”
