Проблемы и задачи РФ
Все это – важнейший урок для Москвы. События последних лет ясно показали, каким откровенным бредом является столь популярная в России концепция «небольшой профессиональной армии». На самом деле подобные ВС будут неспособны вести вообще никакую войну, даже с Грузией. Увы, сегодня наша армия уже стала пугающе небольшой (хотя, к счастью, еще не совсем профессиональной), причем мы до сих пор не знаем, кто решил ее такой сделать и какими соображениями и критериями при этом руководствовался. Техника для нее теперь приобретается в характерных для западных армий микроскопических количествах, уже объявлено, что боеприпасы будут исключительно высокоточными (при этом в реальности их почти нет). И это к тому же сопровождается нарастающими либеральными стенаниями о необходимости немедленного значительного урезания «непомерных аппетитов» военных.
Проблема, к сожалению, в том, о чем говорилось не раз, – в полной неспособности нашей военной науки не только создать свои концепции военного строительства, но хотя бы творчески осмыслить иностранные. Есть лишь некая рефлекторная реакция на внешние события, на которую накладываются сильнейшие стереотипы и психологические комплексы советского происхождения. Из-за этих стереотипов и комплексов даже события постигаются с большим трудом, из них часто делаются совершенно неадекватные выводы.
У нас очень боятся агрессии НАТО, не видя, что с ним происходит на самом деле. И при этом, вероятно, для удобства Североатлантического альянса сокращают до минимума количество целей, которые натовцам надо будет поразить в ходе этой самой гипотетической агрессии. Также слепо копируют натовскую концепцию, применимость которой становится весьма сомнительной для самого НАТО, а для нас она еще сомнительнее просто потому, что Россия – не НАТО, мы находимся в других геополитических условиях, перед нашими ВС стоят совершенно иные задачи. Как уже писал еженедельник «ВПК» в статье «Впечатляющий результат при изначально неясных целях» (№ 45, 2012), наше военно-политическое руководство исходит из, мягко говоря, неочевидной идеи, что теперь России предстоят лишь локальные войны. Хотя нет даже критериев этой локальности и понимания того, что одна и та же война может быть для одной стороны локальной, а для другой – очень даже крупномасштабной. Не вполне очевидна и истовая вера в эффективность ядерного сдерживания, которое якобы гарантирует нас от крупномасштабной войны. Ведь мы сдерживаем те страны или блоки, которые обладают примерно такими же, как у нас, ядерными арсеналами при больших размерах населения и экономики.
Надо уже понять, что производство новой техники в микроскопических количествах бессмысленно как с военной, так и с экономической точки зрения (чем меньше серия, тем дороже образец и тем болезненнее его потеря). Техника нам нужна не для парадов и не для продажи неким очень богатым импортерам, а для обороны своей страны. Поэтому либо производить ее в значительных количествах, либо не производить вообще. Соответственно в большинстве случаев лучше предпочесть технику подешевле и попроще, чем самую навороченную, но слишком дорогую и сложную в производстве и эксплуатации. Потому что наземную технику надо закупать по крайней мере тысячами единиц, а авиационную – сотнями, а никак не десятками. Тем более это относится к боеприпасам. Да, очень хорошо, если они будут высокоточными, но только в том случае, если их цена приемлема, то есть на несколько порядков ниже стоимости любой потенциальной цели.
Эти соображения надо обязательно принимать во внимание в связи с продолжающейся дискуссией по Госпрограмме вооружения до 2020 года. Кстати, именно такие дискуссии для нас являются более важным итогом 2012 года, чем отставка Сердюкова. Здесь имеет место совершенно поразительное явление: на программу выделена достаточно солидная сумма (хотя она отнюдь не так велика, как нас уверяют представители либеральных кругов, на самом деле нужно раза в два больше) – 20 триллионов рублей. При этом, однако, до сих пор не решено, как конкретно эта сумма будет распределяться по отдельным программам. Впрочем, парадокс здесь чисто внешний. Ведь если реформа делается по никому не известным критериям с никому не известными целями, то откуда же знать, сколько и какой техники требуется ВС.
Приход нового министра обороны дает возможность многое рассмотреть по-новому в военно-технической сфере. К сожалению, мы уже довольно далеко залезли в безумную сделку с покупкой «Мистралей», но, может быть, еще не совсем поздно от нее отказаться? Лучше построить несколько дополнительных подлодок. Идея трех семейств машин для типов бригад Сухопутных войск совершенно правильная, но только в том случае, если машины эти будут закупаться в адекватных количествах, то есть по крайней мере тысячами. Надо максимально внимательно изучить американский опыт разработки и эксплуатации истребителей пятого поколения. И на основе этого изучения еще раз подумать: нужно ли нам бесконечно догонять американцев, создавая свой самолет по той же концепции, правильность которой неочевидна, с временным отставанием на 10–15 лет? Или все-таки лучше сразу сосредоточиться на более перспективной беспилотной авиации? И кроме того, развивать собственные асимметричные концепции, например такой замечательный самолет, как МиГ-31? Газета «ВПК» подробно писала об этом в статье «Против одних – сверхизбыточно, против других – абсолютно недостаточно».
И конечно, надо что-то делать с военной наукой, именно здесь сегодня положение по-настоящему критическое. Идея Дмитрия Рогозина насчет создания «российской DARPA» представляется очень разумной, правда, пока совершенно неясно, как ее реализовывать на практике. Впрочем, если данная структура будет создана и каким-то образом избежит немедленной бюрократизации, которая угробила бы ее мгновенно, никакой панацеей она не станет. Даже если удастся набрать туда самых гениальных технарей, их КПД окажется крайне низок, если не появится новых концепций ведения боевых действий и применения вооружения и техники. Какой смысл изобретать новое железо, если неясно, зачем оно нужно? К сожалению, найти технарей и вырастить новых у нас уже не очень просто, но все же гораздо проще, чем найти и вырастить стратегов. А их нужно растить даже не годами, а десятилетиями. Подобной роскоши Россия не может себе позволить, нет у нас этих десятилетий. А импортировать стратегов не получится, они должны быть своими. К сожалению, серьезность данной проблемы практически не осознается. И это еще один очень печальный итог уходящего года
