Как и все китайцы в то время, она занималась бизнесом, но при этом интересовалась не только тем как, побыстрее сбыть товар, но и тем, как посмотреть новый балет или сходить на новую художественную выставку. Мы с ней часто посещали Пушкинский музей и Третъяковку, побывали во многих музеях Москвы, в которых я до этого не бывал. Мы расставались только тогда, когда кто-то из нас уезжал по делам, но каждая разлука заканчивалась праздником – встречей. Мы стали партнерами. Это был период нашей жизни полный сложностей и радостей, но радостей было больше.
Когда мне в 1994 г. предложили поехать в Китай, я, не раздумывая, согласился. Дуня сначала осталась в Москве сворачивать наш бизнес и потом переехала ко мне на Хайнань. Здесь мы уже 15 лет и здесь у нас появилась на свет наша дочурка Ксюша.
С родителями Дуни сложились теплые отношения взаимопонимания и невмешательства. Моя теща слушалась тестя, а тесть был всегда на моей стороне по умолчанию. Тесть в свое время учил русский язык и даже помнил несколько слов по-русски, со мной он любил поговорить о России. При этом он очень тактично избегал болезненных для меня тем о развале СССР и о последующем упадке страны. В отношениях с родителями жены была гармония и стабильность. Они очень любили нашу дочь Ксюшу и сделали много для того, чтобы она выросла здоровой и развитой девочкой. Я им очень благодарен.
Моя матушка не сразу приняла Дуню, но это было связано не с тем, что она китаянка, а с тем, что она занималась бизнесом. В представлении моей матушки, все бизнесмены – люди нечестные, и от них надо держаться подальше, а к женщинам, занимавшимся бизнесом, питала нескрываемую неприязнь. Она мечтала о невестке, для которой самое главное муж, дети, а все силы и мысли она посвящает дому. Но времена меняются и меняют людей, через два года после знакомства с Дуней матушка полюбила ее всем сердцем. Дуня отвечала ей тем же, более уважительной и внимательной невестки трудно было придумать.
Ее полюбила и моя маленькая дочка от первого брака, Анюта, тогда ей было 5 лет. Иногда находясь в соседней комнате, за стеной я слышал их звонкий смех. Когда они оставались вдвоем, то веселились от души, над чем смеялись, объяснить они не могли - просто им было очень весело вдвоем, причем Анюта не говорила по-китайски, а Дуня тогда по-русски знала только несколько слов. Как они объяснялись, одному богу известно.
Позже после окончания школы Анюта приехала в Китай на учебу. Она окончила университет Сунь Ятсена в Гуанчжоу и сейчас работает в Москве. Тесть и теща очень полюбили Анечку и, будучи очень ослабленным болезнью, тесть находил в себе силы улыбнуться только тогда, когда я передавал привет от Ани.
Любовь – чувство многогранное и необъяснимое, иногда оно связано с ощущением восторга (это чувство я испытал, когда впервые увидел свою жену), иногда любовь связана с ощущением спокойствия и свободы.
Красивых, очень красивых, просто сказочных мест в Китае много, но кроме красоты для появления любви нужны еще дополнительные условия. Одно из них – ощущение покоя и умиротворенности, спокойствия и свободы, их можно сравнить с ответным чувством. Это как с женщиной – если есть ответное чувство, то чувствуешь себя спокойно и уверенно, нет боязни быть отвергнутым, так и Хайнань подарил мне ощущение спокойствия и свободы. Я всей душой полюбил город Санья – красивый, неповторимый, умиротворенный уголок земли.
Любовь меня связывает с природой Китая, с китайским искусством, с народом Китая. Меня волнует музыка причудливых линий и нежных красок китайской живописи. Я люблю погружаться в разглядывание деталей живописного пейзажа, наслаждаюсь тонкой проработкой каждого волоска, перышка в картинах «цветы и птицы», написанных в стиле «гун би».
Мне нравится держать в руках китайский фарфор и ощущать, как он нагревается, становится живым и теплым, а разглядывание подглазурной росписи мне доставляет почти сладострастное наслаждение.
А как можно без любви говорить и думать о мелкой пластике – резьбе по дереву, по камню, особенно по жадеиту, фигуркам из фарфора или традиционным глиняным фигуркам из города Тяньцзинь.
Меня волнует ритмичность музыки и четкость движений в Пекинской опере, мягкость и пластичность движений южной оперы Куньцю.
Я люблю китайский кинематограф, творчество великих мастеров Чжан Имоу, Гун Ли, Чжан Гожун, Гэ Ю и многих других.
Все без исключения области китайской культуры и искусства вызывают во мне любовь и уважение.
Я полон любви к китайским старикам, таким умиротворенным и мудрым и в то же время похожим на детей.
Я восхищаюсь и люблю деловитых китайских красавиц. Но здесь я должен остановиться и подвести черту.
Мне кажется, что любовь к Китаю, не следует разделять на отдельные составляющие, это все равно, что анализировать, за что мы любим женщину, за волосы, за улыбку, за фигуру. Правильнее сказать, что мы любим женщину и поэтому любим ее волосы, улыбку, фигуру. Так и с Китаем, я просто люблю эту страну, и поэтому я люблю его, природу, его искусство, его народ.
