Вскоре после выхода книги Ван Мэн признался, что его собственный политический опыт оказался очень важным в его попытке написать «Небесные тайны Китая». «И этого опыта нет у других людей. Например, я был членом ЦК КПК, это вам не шутки. Во время моей поездки по Соединенным Штатам, когда меня представляли людям, говорили "он является членом ЦК КПК", американцы удивлялись, как это члена ЦК КПК пригласили читать нам лекции? Я был кадровым работником самого низкого уровня, в Синьцзяне работал заместителем начальника большой бригады, был заместителем на уровне села. В самом начале в Пекине работал в районе, занимался многими конкретными делами. Все это дало мне всесторонние знания».
Ван Мэн утверждает, что любит размышлять и "ни на минуту не прекращает процесс независимого мышления", включая «ночной сон, когда ворочается с бока на бок». И, откровенно говоря, расплачивается за это. «Я не боюсь за это расплачиваться. Кто мне дал такие мозги, которые еще чем-то заняты?» - говорит он. Размышляя о двух словах - «небесные тайны», Ван Мэн отмечает, что «о китайской культуре можно сказать только одним способом: «Вы должны знать, что некоторые вещи необходимо сначала сделать, о них сначала не говорят; а некоторые вещи – о них и говорят, и делают; есть некоторые вещи – сначала вы говорите, но не обязательно торопиться их делать».
Книга «Небесные тайны Китая» перекликается с ранним произведением Ван Мэна «Да здравствует молодость». Вспоминая о событиях прошлых лет, писатель не отрицает, что в книге есть мысль о том, что «молодость не знает сожалений».
Говоря о государстве, Ван Мэн утверждает, что «во-первых, необходимо иметь независимость, во-вторых, иметь зависимость». «Когда я был подростком, каждый день рисовал карту, изучал обстановку в ходе «освободительной войны». Как католики впитывают Библию, так я впитывал все, что касалось партии, социализма, теории коммунизма, освобожденных районов».
По мнению Ван Мэна, «китайская революция это не вопрос того, что она кому-то нравится или не нравится, без этой революции шаг за шагом Китай не смог бы достичь современного развития».
Хотя писатель не отрицает, что «молодость не знает сожалений», у него есть и другие мысли по этому поводу: "Руководители должны проверять продовольственную корзину, просто вовремя менять ценники, сначала огурцы были по два юаня за цзинь, вдруг стали по четыре мао. Очевидно, что ваши представления и реальные дела не могут абсолютно совпадать, а если ваши представления не будут на 100% исполнены, то вы будете очень разочарованы. Если вы уже знаете, что ваши ожидания не будут на 100% реализованы, вы наоборот будете более оптимистичны. У Чжан Чэнчжи есть такая фраза: только окончательный пессимист имеет право на оптимизм. Очень хорошо сказано. Окончательный пессимист полностью лишен иллюзий. У меня нет иллюзий по поводу революции. Поэтому я настроен оптимистично. Знаю, что она порождает различные проблемы, появляются такие вещи, которых мы совсем не хотим, это не удивительно, но в этом мире, этом неспокойном мире, так происходят изменения».
Ван Мэн не любит обманывать людей, не отрицает, что в своих словах старается быть осторожным и внимательным, не отрицает, что стремится к «золотой середине». По его мнению, «из-за отсутствия в Китае традиции плюралистической системы сдерживаний и противовесов, страна на временной оси демонстрирует такую картину - «тридцать лет - на восточном берегу реки, тридцать лет - на западном». Писатель считает, что в Китае в политической и моральной сфере наиболее подчеркивается стремление к золотой середине, желание всегда оставлять место для маневра, не заходя слишком далеко.
Но он не согласен, когда его сравнивают с «вьюном». «Любую фразу можно произнести 25 различными способами, но только один является наиболее подходящим». Ван Мэн говорит, что пытается найти наиболее подходящий способ сказать эту фразу. После того, как слова произнесены, их уже не вернешь. При различном понимании у других людей могут возникать недоразумения.
