Или такой факт. Группа русских харбинцев, являвшихся десятскими и квартальными ''то-нари-куми'', пришли приветствовать советские командование от имени эмигрантской колонии. Но их не приняли, сказав, чтобы они шли в здание бывшего японского консульства, расположенного на той же улице, где расместился СМЕРШ. Делегация вошла в здание и оттуда самостоятельно уже не вышла – делегатов провели в арестантские камеры в подвале.

　Не обошлось и без горьких казусов. Подрядчик строительных работ Тимофей Иванович Перетятько рассказывал позднее, что он должен был войти в состав делегации, направлявшейся приветствовать советское командование, но опоздал – приехал, когда все уже вошли в бывшее японское консульство и за ними закрылась дверь. Солдат, стоявший на карауле, не пропустил Перетятько в здание и посоветовал уйти. Они долго препирались. Но как часовой ни уговаривал Тимофея Ивановича уйти (''Ну ничего, что вы опоздали, лучше поскорее уходите остюда''). Перетятько настоял на своём. В конце концов в здание он вошёл, а на свободу вышел лишь через 9 лет, но уже в Потьме, побывав до этого на Урале и в Воркуте.

　Не ошибусь, если скажу, что многие из числа репрессированных и без помощи карательных органов приехали бы в СССР и работали в меру своих сил и квалификации. В этом убеждает то, что семьи многих репрессированных поехали в Союз в 1954-1955 гг., и уже здесь искали мужей, сыновей, не имея до этого никаких сведений о их судьбе: переписки не было.

　Или преведу свидетельство секретаря Приморсгого крайкома ВКП (б) Н.М.Пегова в книге ''Далёкое – близкое'' (М.: Политиздат.1982.с.211) Он написал:''Надо сказать, что в Харбине в то время среди гражданского населения была значительная русская прослойка... Везде русская речь, и установить, что вы находитесь за границей, можно разве только по вывескам, на которых сохранились буква ''ять'' и ''твёртый знак'' слова. Разные это были люди, по разному относились они к Советскому Союзу до войны и в период войны. Однако уже на следующий день после выставки десанта русская эмиграция. С разрешения коменданта города, отслужила в кафедральном соборе молебен ''в честь доблестной Красной армии... ''

　Я видел парад харбинского гарнизона 16 сентября 1945 года. Но лучше приведу о нём слова Н.М.Пегова присутствовавшего на параде.

　''Утром в назначенный день парада и демострации к нашему командованию явилась делегация белоэмигрантского офицерства и просила разрешения выйти на демонстрацию в русской военной офицерской форме при всех имеющихся регалиях на что им было дано согласие... Мимо трибуны, где мы находились, шли дряхлые старики, многие из которых, опираясь на костыли, были увешаны георгиевскими крестами и медалями. Эта толпа когда-то бравых офицеров русской армии медленно двигалась по площади, приветствуя стоящих на трибунах. Вслед за ними шли русские гражданские люди. В своё время покинувшие Родину и доживающие свой век на чужбине. Среди них много молодёжи. Вся эта разношерстная публика организованно прошла перед трибуной. Зрелище, должен заметить, редкое, исключительное''. И далее в этой же книге: «... И вот на площадь хлынула китайская часть населения. Быстро нашли офицера, знающего китайский язык, чтобы приветствовать демонстрантов. И каково же было наше удивление, когда китайцы нам отвечали на хорошем русском языке.

　Это было полвека тому назад в том Харбине, который тогда приветствовал Победу и окончание второй мировой войны.

　                                                                                                                                                                                                                                           Леонид Маркизов

　                                                                                                                                                                                                                                                    г. Сыктывкар