Из европейских стран Россия, тоже считающая себя европейской, единственная непосредственно граничащая с Китаем. При этом Россия и Китай обращены друг к дургу территориями, систематическое хозяйственное освоение которых началось одновременно, на рубеже XIX-XX веков. Старт по направлению к диманичному экономическому развитию для обеих территорий произошёл не только в одно и тоже время, но и был дан одним и тем же событием –строительством Траннсиба. Восточная часть Траннсиба, вопреки исходным замыслам, прошла не через южные районы Сибири, а по северным пространствам Китая. О том, какими причинами, условиями, обстоятельствами и целями диктовалось такое решение русского правительства существует общирный свод литературы.

　　Дискуссия о прагматизме, целесообразности решения постройки восточной линии Транссиба через Китай возникла в России сразу же, как только об этом стало известно широкой публике. Насколько оправдались ставившиеся этим решением цели-вопрос также очень спроный.

　　Очевидно, и более важно, другое. Железнодорожная магстраль оказала одинаковое по характеру конструктивное воздействие на Сибирь и северо-восточные территории Китая. Транссиб стал широким руслом переселенческого крестьянского потока в Сибирь. По официальной статистике переселенческих органов за период 1900-1914 гг. Механический прирост численности населения Сибири составил почти 3 млн. человек. Фактическая величина этого прироста была значительно больше, поскольку организованному крестьянскому переселению сопутствовал приток других социальных категорий населения.

　　Аналогичным образом складывалась демаграфическая ситуация в северо –восточных районах Китая. Пусковым механизмом демаграфического и хозяйственного развития их стала КВЖД. Параметры миграционного притока из южных районов Китая в зону экономического воздействия КВЖД во время её строительства, в 1897-1903 гг. Находились на уровне величин крестьянского переселения из России в Сибирь.

　　По официальным данным, правда больше оценочным, чем строго статистическим, численность населения Северной Маньчжурии в период сооружения КВЖД определялась в 1,5 млн. чел., в 1908 г. она составила 5,7 млн., в 1914 г.-8 млн., в 1919 г.-9 млн. человек. По опосредованным источникам, прибытие мигрантов из южных провинций в северные в 1923 и1924 гг. В среднем составило 400 тыс.чел., включай детей. В 1925 г. не больше 500 тыс., в 1926.—500-600 тыс. и в 1927 г.-до миллиона, не считая детей. По оценке газеты《Manchjuria Daily News》общее число прибывших в Маньчжурию мигрантов(крестьян, рабочих и служащих, не счтая детей)в 1927 г. составила до 1,1 млн. человек. Большинство наблюдателей и экспретов этого процесса сходились на том, что в 1926 г. численность населения северо-восточных привинций достигла 13 млн. человек.

　　Демографическое движение с юга на север в Китае и из европейской части страны в Сибирь в России имело чётко выраженной крестьянский облик. Фактически одинаковыми были императивы и факторы крестьянских миграционных процессов в обеих странах. Обезземливание, аграрное перенаселение, трудоизбыточность, социальная напряженность, перспектива пауперизации значительных масс населения в районах традиционного демографического роста обязывали государственные структуры в обеих странах к поиску выходов из сложившейся ситуации. И в России, и в Китае своеобразным клапаном снижения социально-демографического давления явилась железнодорожная магистраль.

　　Принципиально сходными, за минусом национальной специфики, были меры государственного стимулирования, поощрения, обустройства крестьянских переселенцев. Различие заключалось в абсолюдной величине численности мигрантов осевших на Киатйской и Сибирской линии евразийской железнодорожной магистрали. К середине 1920-х годов, т.е. практически за 20 лет, численность населения сформировавшегося под благотворным воздействием КВЖД достигла величины равной численности населения складывавшегося на пространствах от Урала до тихоокеанского побережья в продолжении юолее трёх столетий.

　　Столь бурный и явно набиравший обороты по оси КВЖД демографический рост являлся источком беспокойства, озабоченности и тревог в государственно-политических структурах и общественных круках России. Сибирские губернаторы на территориях от Енисея до Приморья, начиная с конца 1880-х годов и вплоть до Первой мирвой войны, постоянно хлопотали перед высшими директивными органами России о необходимости создания прочных преград против возможной, а ещё больше предполагашейся ими, китайской экспансии. Это их беспокойство столь же постоянно《подошревалось》 международными экспертами, обозревателями и другими специалистами, практиковавшими в сфере нарождавшихся в начале ХХ в. Геополитических исследований.

　　В 1917 г. в России призошла радикальная смена основополагающих ценностей социально-экономического развития. Однако озабоченность возрастающим демографическим массивом на сопредельных территориях Китая предалась и советским региональным и центральным структурам власти. С целью разрешения тревог, выяснения их реальных и надуманных оснований и освещения преспективы демографических процессов на сопредельных с СССР территориях Китая по инициативе хабаровских краевых партийно-сответских органов была сформирована группа исследователей.

　　Выявленные в результате исследования проблемы реалии, процессы и тенденции демографического и социально-экономического, развития северо-восточных районов. Китая оказались не столь грозными для Сибири, как это представлялась отечественным фаталистам. Исследовательская группа пришла к следующим заключениям:

　　• из зарегистрированных на территории СССР переписью 1926 г. 100 тыс. Китайцев, 70 тыс. Постоянно проживают в дальневосточном регионе, на пороге к своему Отечеству. И они не проявляют признаков намерений к возвращению на родину, где условия жизни менее привлекательны, чем в СССР. К тому же китайцы, осевшие в СССР, достаточно информированы, что на родине их квалифицируют как потенциальных распространителей《красной заразы》.

　　• 100 тыс. китайцев на территории СССР, 70 тыс. из которых постоянно проживают в дальневосточном регионе, составляют обычную величину присутствия китайцев на территории России сложившуюся в досоветский преиод истории.

　　• потенциал примышленного развития в зоне КВЖД оценивался с учётом зарактерного для Китая в целом преимущественно аграрного профиля народного хозяйства. И поэтому представлялся весьма невысоким.

　　• демографический массив вдоль оси КВЖД представлен преимущественно крестьянским населением, которое прочно и надолго будет привязано к земельным наделам. Земельный фонд на севере Китая достаточен для того, чтобы обеспечить приемлемые условия существования для естественного прироста населения на длительную преспективу.

　　• реальное исполнение прогноза о чрезмерно преувеличенной возможности стихийной, неорганизованной миграции из Китая в СССР обеспечивалось, как известно, непреодолимым для нелегального пресечения пограничным режимом. СССР, начиная, по меньшей мере, с рубежа 1920-1930-х годов находился за пределами трансграничных миграционных процессов.

　　В результате развала СССР его бывшие территории, в том числе современная Россия, на всех уровнях: от массового осознания населения до директиных структур власти, оказались не адекватны к вызовам процесса трансграничной миграции. Отмена запретов и преград и другие метаморфозы, обусловленные мгновенной трансформацией России в《открытое общество》не компенсировались созданием регламента отвечающего новым требованием.

　　Можно полагать, что возврата в прошлое, когда действовали запреты и преграты на пути внешних миграцилнных процессов, не произойдёт. Однако возврат в досоветское прошлое очевиден. Вновь, как это было, в конце ХIХ-начале ХХ вв. Между Сибирью и Китаем складывается своеобразный мост, по которому делает первые шаги трудовая миграция из Китая.